Лейф Перссон - Застенчивый убийца

– Пия в пути. С ней все хорошо. Я разговаривала с ней четверть часа назад и рассказала, что ты вот-вот очнешься, поэтому она едет сюда.

Сейчас доктор Стенхольм довольствовалась двумя кивками. Как бы в подтверждение своих слов.

– Значит, с ней все хорошо? Мне помнится, я сидел за рулем, – добавил он. Неизвестно откуда появившееся сильное беспокойство сейчас пошло на убыль.

– Ты был в машине один. Твоя жена находилась в деревне, и мы позвонили ей, как только ты поступил по скорой. Потом она находилась возле тебя по большому счету постоянно. И, как я уже говорила, с ней все хорошо.

– Расскажи, – попросил Юханссон, – что со мной случилось.

– Если, по-твоему, ты в состоянии слушать, то…

Новый кивок с серьезной и вопрошающей миной.

– Рассказывай. Я нормально себя чувствую. Лучше, чем когда-либо. Как жемчужина в золоте, – добавил он на всякий случай.

«Что, черт возьми, происходит?» – подумал Юханссон, поскольку неожиданно испытал странное возбуждение.

– Я, должно быть, спал на руке, – добавил он, хотя уже догадался, почему не в состоянии приподнять ее над одеялом.

– Мы вернемся к этому, – заверила она. – Позднее. Тебе не стоит волноваться. Совместными усилиями, твоими и моими, мы наверняка приведем твою руку в порядок.

То, что у Юханссона проблемы, заметил водитель автобуса пикета. Выбравшись из кабины размять ноги, он увидел, что голова Юханссона неподвижно покоится на руле, а когда открыл дверь со стороны водительского сиденья с целью посмотреть, чем он может помочь, находящийся без сознания Юханссон вывалился наружу и чуть не ударился головой об асфальт. К счастью, коллега успел в последний момент перехватить его.

Потом события развивались очень быстро. По рации сообщили, что скорая задержится по крайней мере на пять минут, но, поскольку на практике это обычно означало вдвое дольше, а командир пикета и мысли не допускал, что одна из легенд шведской полиции умрет прямо у него на руках, Юханссона просто подняли в автобус и положили на полу, а потом завели мотор, включили сирену и мигалку и на полной скорости помчались в сторону Каролинской больницы. И пусть такая транспортная услуга не совсем укладывалась в служебные инструкции, но речь шла о коллеге в беде, а значит, обо всех правилах и наставлениях можно забыть.

По прямой до отделения скорой помощи было не более километра. Маршрут выбрали самый короткий, и уже через две минуты машина затормозила перед входом. При мысли о той жизни, которой он жил, и всей степени угрожавшей ей опасности явление Юханссона получилось логичным и величественным. В окружении парней из пикета и больничного персонала его пронесли на носилках прямо в отделение интенсивной терапии, мимо всех обычных граждан, сидевших и лежавших в ожидании своей очереди с непонятными болями в груди, сломанными руками, вывихнутыми ногами, прострелами в ушах, аллергиями и обычными простудами.

Затем все двинулось по накатанным рельсам, и четыре часа спустя, после принятия всех неотложных мер и когда диагноз по большому счету стал ясен, его перевели в нейрохирургию.

– Я разговаривала с моим коллегой, дежурившим в понедельник вечером, – сказала докторша. – Он общался с твоими сослуживцами, доставившими тебя к нам. И здесь все на ушах стояли, да будет тебе известно.

Она кивнула и еле заметно улыбнулась.

– На ушах?

– Кто-то узнал тебя и вообразил, что тебе выстрелили в живот.

– Выстрелили? В живот?

– У тебя рубашка была перепачкана в кислой капусте и горчице. Кто-то посчитал, что это торчат твои кишки. Да к тому же все эти полицейские возле тебя, конечно.

Сейчас она выглядела еще более радостной.

– Боже праведный, – сказал Юханссон. – Придумают же люди.

– Ты явно отключился перед колбасным киоском на Карлбергсвеген. Прежде чем успел запихать в себя всю вредную для здоровья еду, которую купил там. Кислую капусту, горчицу, жареную булку, жирную толстую сосиску и еще не знаю что.

«О чем это она? – подумал Юханссон. – Наверное, речь идет о заведении Гюнтера». Он ведь остановился поесть лучшей в Швеции жареной колбасы. Разговаривал с несколькими молодыми коллегами. Сейчас он вспомнил это. Память вернулась к нему.

– Один мой товарищ умер, стоя в очереди у этого киоска. У него случился инфаркт. Он в основном питался такой едой, хотя сам был врачом.

Сейчас она наклонила голову набок с серьезной миной.