Татьяна Степанова: Светлый путь в никуда

А потом через разбитое окно забралась внутрь, хотя ей и было уже очень страшно.

– Так это ваши следы на подоконнике? – спросил сиделку Гущин.

Она ответила, что не знает. Она сильно испугалась, но ее долг медицинской сиделки не позволил ей просто ждать охранников или полицию у разбитого окна террасы, ведь с Первомайской могло быть все очень плохо – сердечный приступ, удар… Такой возраст – почти сто лет! А дочь ее… с ней было не все так просто, понимаете? Она сама порой нуждалась в опеке.

Забравшись в дом, сиделка увидела взломанные двери террасы. Прошла внутрь на трясущихся ногах и… увидела их всех.

Мертвых.

Тогда она выбралась из дома снова через окно, боясь упасть в обморок, хотя видела в жизни немало плохого и страшного. Позвонила в полицию. Потом связалась с охранниками «Московского писателя». Позвонила Кленовой и прежней домработнице Светлане.

Начальник УВД лишь качал головой на этот рассказ.

– Полно ее отпечатков будет, – шепнул он Гущину. – Хоть сейчас задерживай. Отпечатки-то как раз в месте проникновения.

Гущин на это ничего не сказал. Подошел к двум хмурым ошарашенным охранникам. Те показали, что и пятница, и утро субботы были совершенно обычными. Из приезжающих и уезжающих через пункт охраны следовали только свои, и тех оказалось не много. Потому что оба поселка полупустые. Многие дома закрыты, их хозяева кто за границей, кто где. Многие дома выставлены на продажу. Никаких чужих. Никаких подозрительных машин. Никаких гостей ни к кому. Дочь Первомайской Викторию в поселке все хорошо знают. Она сама водит машину, но у нее порой случаются проблемы.

– Какого рода проблемы? – спросил Гущин.

С алкоголем. Даже права у нее отбирали на полгода. Сейчас она ездит на такси – вызывает в поселок, возвращается. Так и в пятницу вечером она тоже вернулась в «Светлый путь» на такси. На выезде у сторожки охранников есть камера, она зафиксировала номер такси. Виктория в машине была одна и навеселе – это они заметили.

– А во сколько она вернулась? – спросил Гущин.

– Где-то в начале десятого.

Гущин отпустил охранников и спросил – что насчет камеры и номера такси. Начальник УВД сообщил: записи просмотрели, все точно, как они и рассказывают. Машину и таксопарк установили, даже до таксиста дозвонились. По его словам, он взял клиентку от бара «Горохов» на Петровке. И довез ее во Внуково, в «Светлый путь», до самого дома. И было это в девять вечера.

Сиделку эксперты-криминалисты забрали откатывать пальцы. Охранникам Гущин разрешил вернуться на рабочее место. В беседке осталась лишь Эсфирь Кленова. Она сидела, сгорбившись, подперев голову рукой.

– Эсфирь Яковлевна, – обратился к ней Гущин, – вы давно знаете Первомайскую?

– Я у нее работаю с шестьдесят четвертого года, – Кленова говорила очень тихо, в груди ее свистело.

– Вы заходили в дом? Видели их?

– Нет, это Айгуль – акробатка, сиделка. Она не растерялась. Она сказала мне… где они лежат и какие они… А меня ваши сотрудники в дом не пустили.

– А когда вы видели их в последний раз?

– В четверг. Я приехала к Клавдии Кузьминичне по ее звонку.

– А чего она от вас хотела?

– Она речь написала для своего юбилея. Все правила. Хотела, чтобы я посмотрела.

– Она в своем возрасте была в здравом уме?

– Более чем в здравом.

– Нет, я подумал – там ведь у нее кресло инвалидное. Может, паралич или…

– Нет, нет, она перенесла инсульт в возрасте восьмидесяти трех лет. Но оправилась. И не было никаких последствий в смысле парализации. Кресло – это потому, что возраст уже такой, когда кости хрупкие и ноги плохо ходят. Она передвигалась по дому в кресле. Но в кровать перебиралась сама. И когда сиделка и Света… то есть, я хочу сказать, сиделка Айгуль ее мыла, она сама в ванну забиралась.

– В кабинете ее кровать, и лекарств много, – сказал Гущин.

– Это она туда переехала со второго этажа, лет десять назад. На второй этаж в спальню никак уже не поднимешься. А внизу было много места. И потом, она всегда любила свой кабинет, – Эсфирь Кленова закрыла лицо руками. На пальцах – крупные перстни с темными камнями.

– Бронзовая скульптура – крупная такая, в виде «Зимовья зверей» на мраморной подставке, где она находилась точно?

– В кабинете, где же еще. На консоли рядом с письменным столом. А что?

– Ничего. Я просто спросил.

– Вы не просто так спросили. – Кленова отняла руки от лица и посмотрела на него, потом на Катю: – Что же это такое? Почему? За что?!