Татьяна Степанова - Светлый путь в никуда

Она скользила взглядом по лицам, ища того – единственного.

Нет, нет, нет, не тот… И этот не тот… какие-то боты.

И тут она увидела его.

Открыла страницу. На нее глядел отправитель угрозы убийством.

Иван Титов. Профайл был закрыт для посторонних. Доступны для просмотра оказались лишь фотографии. Катя открыла и ахнула – все фотографии были их общие. Иван Титов и Анаис Первомайская-Кулакова.

Катя узнала беседку, запущенный сад. Они на фоне дома Первомайской в «Светлом пути». Толстая девушка с рыжими волосами и субтильный невзрачный парень в серой толстовке с капюшоном. Они смеются. Она его тормошит, а у него глупый и довольный вид. Он серьезен, а она его снова тормошит. Он на велосипеде, она вся румяная, как яблочко, после утренней пробежки для полных. Они в гостиной у камина – там, где сейчас лежит тело ее убитой матери. Они возле новогодней елки – снова гостиная в доме Первомайских.

Катя стиснула розовый айфон. И, забыв о пресс-релизе, сорвалась с места, скатилась с лестницы.

– Федор Матвеевич, я его нашла!

Она крикнула это так громко, что все затихло в доме. Из всех дверей повысовывались сотрудники полиции, эксперты. Гущин возник в холле.

– Кого ты нашла?

– Убийцу, Федор Матвеевич! – Катя потрясла айфоном. – Вот, вот ее телефон, все здесь. Он ей угрожал! Ночью на рассвете, понимаете. Не спал! А потом явился и убил – ее.

– Кого ее? Клавдию Первомайскую?

– Анаис! – выкрикнула Катя. – А других как свидетелей убрал.

Она снова взмахнула смартфоном и ринулась на улицу к беседке. Эсфирь Кленова сидела там с бутылкой воды. Она немного отошла, успокоилась.

Катя налетела на нее как вихрь:

– Эсфирь Яковлевна, кто такой Иван Титов?

– Что случилось?

– Кто такой Иван Титов? – чуть ли не по слогам повторила Катя. – Он был вхож в ваш дом. Есть тому доказательства. Он общался с Анаис. Кто он?

– Это… это сын нашей Светы, – голос Эсфирь Кленовой дрогнул. – А что происходит?

– Светы? Домработницы, внезапно уволенной со скандалом?

– Да, но… это не скандал, это драма, семейная драма. Там так все было сложно. Я говорила Клавдии, но она меня не послушала. Анаис наплела ей бог знает что про тот случай в клубе. Клавдия… ей же сто лет, что вы хотите! Психика как порох, она вспылила, накричала. Она Анаис любила безумно. Она за нее заступалась, защищала ее. А Света – она тоже не стерпела. Это же ее сын. Они были как родные. Семнадцать лет здесь все вместе… Они вместе росли, он ее моложе на три года… И так все разом оборвать…

– Где они сейчас – эта ваша домработница Светлана и ее сын Иван? – спросила Катя.

– Я не знаю. Дома, наверное. Но… у нас два месяца о ней нет сведений. Она и не звонила.

– Ее адрес, диктуйте нам!

– Восьмая Парковая… ох, из головы вылетело. Я визуально знаю, столько раз к ней ездила, а точный адрес… во двор второй подъезд и направо от лифта, седьмой этаж.

– А дом? Номер?

– Белый, блочный такой, – Эсфирь Яковлевна снова побледнела. – А что? Зачем это вам? При чем здесь Света и Ваня?

– Где он работает, этот Титов? Или учится еще? В каком институте?

– Он много где работал, копил ведь на свадьбу деньги. Он… это… он же был в клубе.

– Каком клубе?

– Ну, где она заниматься стала. Нам позвонили… это по желанию ее отца… Он, когда умер, денег ей не оставил, хотя алименты платил и признавал ее как дочь. Оставил так, мелочи… в частности, этот клуб, членство. Это элитное место.

– Что за клуб?

– Из головы вон… как на картине Николя Пуссена…

– Аркадия? – спросила Катя. – «И я бывал в Аркадии»?

– Да. Но при чем это все? При чем тут Ваня? Он вернулся из армии, а в клуб работать пошел на конюшню – только ради того, чтобы быть с ней рядом. Он… он так к ней относился трепетно. И я ей не поверила тогда, когда она рассказывала о нем весь этот чертов бред!

Катя пока не понимала, что она там бормочет, эта старуха-литсекретарь. Про какого-то покойного отца…

– Фитнес-клуб «Аркадия» – это где-то здесь? – спросила Катя у начальника УВД, вышедшего вслед за Гущиным из дома к беседке.

– Это на Рублевке. Здешние из «Московского писателя» вряд ли туда ездят. Вообще-то это не близко отсюда.

– Невозможно, чтобы Ваня был ко всему этому причастен! – вдруг с силой выкрикнула Эсфирь Кленова. – Да вы что, очумели все?! Он бы никогда… я его малышом знала, я его учила читать по букварю! Он вырос здесь, в доме! Вы что?

Полковник Гущин глянул на ее искаженное гневом, страхом и отчаянием лицо. И Катя поняла – если еще секунду назад он просто слушал все это, то теперь… Этот крик все решил в миг единый. Гущин, как и Катя, понял, что Эсфирь не говорит им всей правды. А правда эта может оказаться очень страшной. А дело – очень простым и уже почти раскрытым.