Татьяна Степанова - Светлый путь в никуда

– Отстань. Мне все это надоело. Все эти разговоры. Я уже все тебе сказала.

– Ты спятила.

– Это ты спятил. Что ты врал маме, бабушке? Когда это я обещала выйти за тебя замуж?

– Когда мы целовались с тобой, – сказал Иван Титов. – Когда мы в постели обнимались. Забыла?

– Нашел что вспомнить, – она захотела его обойти. – Я напилась тогда. Ты сам меня напоил. У матери моей бутылку своровал из бара. И напоил меня. Подумаешь, переспали по пьянке.

– Тебе понравилось, Анаис.

– Нет, мне не понравилось. Я притворилась тогда, – она подбоченилась, напирая на него грудью. – И ты мне не понравился в постели, мальчик. Много суетишься. Много болтаешь.

– Тебе такие, как он, нравятся?

– Это не твое дело.

– Это мое дело. Я тебя люблю.

– Мы на эту тему говорить закончили, Ваня. Дай мне пройти.

– Я тебя люблю. И тебе понравилось тогда.

– Нет, мне не понравилось. Я притворилась.

– Тебе понравилось! И я тебя люблю!

Он размахнулся и со всей силой врезал ей по лицу. Пощечина, как выстрел.

Анаис отшатнулась, схватилась за щеку. А он протянул руку и рванул белый топик со спущенными плечами с ее плеч. Явно думая, что она под этим топом голая, но там был лифчик без бретелек, треснувший, когда он рванул его вместе с тканью. Анаис закричала, одной рукой отпихивая парня, а другой пытаясь удержать на себе и топ, и лифчик, чтобы не оказаться позорно голой.

– И на ее крик появился он, – сказала Нелли. – Вышел на террасу, как был, с саблей для фехтования.

Герман Лебедев в костюме и доспехах фехтовальщика и специальном белом колете для исторического боя на саблях.

– Как в кино! – Нелли всплеснула руками. – Я обалдела. Подумала – ну, сейчас будет жарко. Охрану, что ли, звать?

– Эй ты, оставь ее в покое, – сказал Герман Лебедев.

– А, какие люди! И вы здесь, – Иван Титов отшвырнул от себя Анаис и повернулся лицом к Лебедеву. – А третий лишний. Я с моей невестой разговариваю. С моей будущей женой.

– Он все врет! – крикнула Анаис. – Герман, не верьте. Он больной, все выдумал.

– Выдумал? Эй, ты, капитан фон Трапп, хочешь знать подробности? Какая она в постели? Как течет вся, как сука, как она кончает – хочешь, расскажу?

– Заткнись, – Лебедев сошел по ступенькам террасы. – Убирайся отсюда.

– Я здесь работаю. И разговариваю со своей невестой. А ты… нет, хочешь расскажу, что она кричит, когда…

Герман Лебедев шагнул к нему.

– О, да у нас клинок. Сабля. – Иван Титов криво усмехнулся. – Но мы тоже не дураки. Не голыми же руками учить таких, как ты.

– И он выхватил нож! – воскликнула Нелли. – Я видела это своими глазами. У него в руках вдруг нож оказался! Финка! А Герман…

Герман Лебедев отшвырнул фехтовальную саблю в сторону. И бросился на Титова так стремительно, что…

Анаис закричала. Нелли на скамейке закричала тоже, призывая охрану. Иван Титов выставил вперед нож и неумело, но с дикой яростью полоснул Лебедева по груди. Нож пропорол ткань и подкладку. Он ударил еще раз и достал. Появилась кровь. И в этот момент Лебедев ударом в челюсть сшиб его с ног. Накрыл собой, выкручивая руку, выбивая нож. Вырвал, отшвырнул нож в кусты. А самого Титова рывком поднял с земли на ноги, заламывая ему руку в болевом приеме так, что тот сначала замычал от боли, а потом заорал истошно.

– Тут прибежали охранники. И все смешалось в доме Облонских, – продолжила Нелли. – Охрана хотела вызвать полицию, сдать Ваню за хулиганство. И потом, он ведь Лебедева ранил – пусть и легко. Но Лебедев глянул на Анаис. Она прям в ступор впала. Такой класс, как в кино! И он же джжжжентльмен, этот наш Герман. Он сказал охране – никакой полиции не надо. Выкиньте этого молодого дурака за ворота. И больше никогда не пускайте. А потом он повернулся к Анаис. И сказал – больше он вас не побеспокоит. Я за этим прослежу. А она лишь пялилась на него. И совсем, совсем поплыла. Такая любовь… Тут у нее лифчик лопнул и топик сполз. И охранники на ее сиськи уставились. А он… Лебедев расстегнул на себе свой колет фехтовальщика, сдернул его и укрыл ее. Ну, чтобы голяк не светил всем, – Нелли покачала головой. – Я сама в этот момент в него чуть не влюбилась. Такой мужик. А колет его на Анаис не сошелся – слишком толстая. Тогда он просто набросил его ей на грудь. Взял ее за руку и повел в лобби. Чтобы она там пришла в себя немножко.

Катя слушала этот рассказ о событиях двухмесячной давности. Трагикомедия… В изложении этой девицы – трагикомедия. А в результате три трупа в доме.