Донато Карризи - Теория зла

Мила хорошо усвоила урок. В первые четыре года, проведенные ею здесь, рядом работал коллега, Эрик Винченти, спокойный, вежливый, который однажды признался, что девушки всегда бросают его по одной и той же причине. Пригласив какую-нибудь поужинать или выпить, он оглядывал всех, кто сидел за столиками или проходил к стойке бара. «Девушка говорила, а я все время отвлекался. Пытался слушать, но у меня не получалось. Одна так и сказала: перестань глазеть на других, когда я с тобой».

Мила помнила, как Эрик Винченти слегка улыбался, рассказывая об этом. Помнила его голос, хрипловатый, негромкий, его манеру кивать. Будто он уже смирился с происходящим и передает случившееся с ним как забавный анекдот. Но в конце изрек совершенно серьезно:

– Я ищу их везде. Ищу всегда.

От этих слов она вдруг похолодела, и холод больше не отпускал ее.

Эрик Винченти пропал однажды в воскресенье, в марте. В его однокомнатной квартире постель была застелена, ключи лежали на тумбочке в прихожей, одежда висела в шкафу. На единственной фотографии, которую они нашли, Эрик был изображен улыбающимся, в компании старых друзей, в тот момент, когда с гордостью показывал только что выловленную зубатку. Его лицо обрело место среди других, на восточной стене.

– Не выдержал, – изрек Стеф свой приговор.

Его захватила тьма, подумала Мила.

Идя к своему столу, она взглянула на стол Эрика Винченти, на котором за два года, прошедшие со дня его исчезновения, никто ничего не тронул. Последний след его существования.

Итак, на службе Лимба их осталось только двое.

В других отделах Управления полицейских было так много, что им приходилось работать в тесноте, да к тому же начальники постоянно требовали результатов. Зато у них с капитаном Стефом места осталось немерено, они никому не должны были давать отчет в своей деятельности, которая не гарантировала сиюминутных успехов. Тем не менее ни один полицейский с толикой амбиций не хотел бы работать здесь – надежды на быстрый карьерный рост быстро тают, когда нераскрытые дела взирают на тебя со стены.

Зато Мила нарочно выбрала такую должность, когда семь лет назад ей предложили повышение за раскрытие самого громкого дела последних лет. Высшее начальство недоумевало, большинство не видело никакого смысла в том, чтобы похоронить себя в этакой дыре. Но Мила не передумала.

Сняв спортивный костюм, который утром ей служил прикрытием, она переоделась в обычную одежду – простую футболку с длинными рукавами, темные джинсы и кроссовки – и собралась сесть за компьютер, чтобы составить рапорт о том, что обнаружилось в доме Коннеров. Девочку-привидение, которой никто не озаботился дать имя, препоручили социальным службам. Две женщины-психолога в патрульной машине отправились за сестренками в школу и в детский сад. Госпожу Коннер арестовали, и, насколько было известно Миле, мужу грозила та же участь, как только его найдут на рабочем месте.

Пока она ждала, когда старый компьютер запустится, вернулся голос, который преследовал ее все утро.

Я ничем не лучше .

Тут она взглянула на дверь в кабинет Стефа. Начальник затворил ее, хотя обычно всегда держал открытой. Пока Мила гадала, в чем дело, капитан заглянул в ее кабинет.

– А, ты здесь, – проговорил он. – Зайди, пожалуйста.

Тон был ровный, но от Милы не укрылось некоторое напряжение. Стеф исчез прежде, чем она могла о чем-то спросить, но оставил дверь приоткрытой. Мила встала и послушно направилась, куда ей велели. Подойдя ближе, расслышала обрывки разговора. Два разных голоса.

Никто не спускался в Лимб.

Но, по всей вероятности, у Стефа был собеседник.

Кто-то мог забрести сюда только по особой причине.

Коллеги с верхних этажей сторонились Лимба, будто на нем лежало проклятие или он приносил несчастье. Высшие чины не занимались им. Предпочитали забыть, словно об укорах нечистой совести. Или боялись, что и их всосут в себя стены Зала Затерянных Шагов и они тоже застрянут в этом существовании, на полдороге между жизнью и смертью.

Когда Мила переступила порог, Стеф уже сидел за столом. Напротив него расположился мужчина, на чьих могучих плечах едва не лопался пиджак от коричневого костюма. Несмотря на набранные лишние килограммы, залысины и галстук, который не добавлял ему элегантности, а скорее удушал, Мила сразу узнала добродушную улыбку Клауса Бориса.

Он встал и пошел ей навстречу:

– Как ты, Васкес? – Борис хотел было обнять ее, но вдруг вспомнил, что Мила не любит, когда к ней прикасаются, и застыл в неловкой позе.