Песах Амнуэль - Расследования Берковича 8 [сборник]

— Я ему приписал лекарство, повышающее активность, — сказал врач. — Довольно сильное, но для молодого человека именно такое нужно. Уверен, что и аппетит, и потенция господина Белицки пришли в норму. Во всяком случае, повторно он ко мне не обращался.

— Еще бы! — воскликнул Беркович и, не дожидаясь ответной реплики врача, положил трубку.

Вернувшись вечером домой, он застал Дорит беседующей в кухне с Наташей. Женщины обсуждали какой смесью лучше всего кормить трехмесячного ребенка.

— Знаете, Дорит, — сказал Беркович, — я уверен, что Веред с любовником фактически убили Моше. Дело было так…

— Какой кошмар! — одновременно воскликнули Дорит и Наташа, когда Беркович закончил рассказ.

— Я подам заявление в полицию, — решительно сказала Дорит. — Ваши сведения официальные?

— Вполне, — кивнул Беркович. — Но все это не доказательство. Доказательством стало бы обнаружение в крови Моше именно того препарата, который был выписан Реувену. Во время судмедэкспертизы такой анализ не сделали, а сейчас чего уж… Столько времени прошло.

— Все равно, — упрямо сказала Дорит. — Зло не должно остаться безнаказанным.

— Думаешь, у нее что-нибудь получится? — спросила Наташа, когда няня ушла.

Беркович покачал головой.

— Вряд ли, — сказал он. — Доказать, что Веред и Реувен убийцы, не удастся. Но общественное мнение…

— О, с этим Дорит справится! — воскликнула Наташа. — Сладкая парочка не сможет носа на улицу высунуть.

— Пусть это послужит ей утешением, — вздохнул Беркович.

Люся и Гена Крупники были дальними родственниками Наташи — то ли пятая вода на киселе, то ли вовсе девятая. Наташа жила в Москве, Крупники — в Омске, так что в прошлой жизни почти и не виделись. В Израиль Крупники переехали года через два после Наташи, поселились в Маалоте, предполагая почему-то, что там должно быть прохладнее, чем в Тель-Авиве — крайний север все-таки. Оказалось, однако, что температура воздуха в Израиле мало связана с географическими понятиями севера и юга, но зато все прелести пограничной жизни Крупникам пришлось испытать и удовольствия они не получили.

Время от времени Люся (именно она была то ли шести-, то ли девятиюродной сестрой Наташи) звонила родственнице и все мечтала о том, как они будут жить рядом и ходить в гости.

На четвертый год пребывания Крупников в Израиле мечта их осуществилась, они сняли квартиру в Тель-Авиве и с нетерпением принялись ждать приглашения. Тут, правда, получилась закавыка — Наташа как раз родила Арика, никого видеть не желала, даже родственников, а потом Беркович был почти все вечера занят на работе. В общем, прошло почти три месяца прежде чем раздался звонок в дверь и в гостиную к Берковичам ввалилась чета Крупников.

Люся оказалась миловидной женщиной чуть моложе Наташи, не делавшей трагедии из своего пока не очень устроенного существования. Да и Гена вел себя интеллигентно и не приставал к Берковичу с просьбами рассказать о расследовании запутанного убийства.

Часов в девять Наташа вышла в детскую, чтобы накормить подавшего голос Арика, в гостиной на минуту повисло напряженное молчание, а потом Люся спросила:

— Скажите, Боря, а вот… с полтергейстом вам в полиции приходилось встречаться?

— С чем? — удивился Беркович.

— Ну… если в квартире сами двигаются предметы, что-то вдруг исчезает, а затем появляется в другом месте… Когда к вам обращаются с такими проблемами, вы что делаете? Сразу зовете психиатров или сначала принимаете меры?

— Расскажите, — предложил Беркович. — Я так понимаю, что вы столкнулись с чем-то необычным.

— Если не сказать больше, — мрачно сказал Гена. Наташа, войдя в гостиную, конечно, поинтересовалась, о чем шла речь.

Перебивая друг друга, Люся и Гена сообщили, что почти сразу после их переезда на новую квартиру там стали происходить странные и необъяснимые явления. Однажды, выйдя утром в салон, Гена обнаружил, что любимое кресло, в котором он вечером смотрел телевизор, сдвинуто в коридор и мешает проходу. Дня через два на полу оказалось висевшее в салоне бра — причем и Люся, и Гена дуэтом уверяли, что самостоятельно упасть этот предмет никак не мог: кто-то аккуратно вытащил его из стены вместе с шурупами и дюбелями. Всего таких случаев Люся насчитала двенадцать, а Гена — четыре, поскольку по большей части полагал, что кто-то из них двоих либо переставил, либо перевесил, либо сделал что-то еще, а потом забыл, бывает, жара, и нечего сразу на нечистую силу сваливать.