Джеффри Дивер - Место преступления

Во-вторых, избирательность: сюжет должен соответствовать определенным требованиям (скажем, мне трудно читать историю, которая происходит за пределами сельской Англии).

И в-третьих, однократность: прочитав детектив, я тут же его забываю и не хочу перечитывать. Если после нескольких страниц, а так иногда бывает, я вижу, что уже читал эту книгу, я прерываю чтение.

Все это убеждает в том, что для меня, во всяком случае, детективы не имеют ничего общего с произведениями искусства. Однако, возможно, анализ детектива (такого, какой доставляет удовольствие мне самому) может пролить свет не только на его магическое воздействие, но и — по контрасту — на воздействие произведения искусства.

Грубо говоря, определение «Кто это сделал?» является правильным. Основная формула такова: произошло убийство, подозревают многих; все, кроме одного (убийцы), постепенно исключаются из числа подозреваемых, убийца арестован или умирает.

Это определение исключает:

1. Изучение убийц, чья вина заранее известна (например, «Злое предумышление» [5] Криминальный роман (1931) Энтони Беркли Кокса (1893–1971), автора психологических детективов, пишущего под псевдонимом Фрэнсис Айлс. ). Есть пограничные случаи, когда убийца известен и нет несправедливо подозреваемых, но доказательство отсутствует, как, например, во многих рассказах Фримена Уиллса Крофтса [6] Фримен Уиллс Крофтс (1879–1957) — англо-ирландский автор детективов. . Почти все они приемлемы.

2. Триллеры, шпионские рассказы, рассказы о профессиональных мошенниках, где обнаружение преступника вторично, а главное — провал преступного замысла.

В триллере интерес заключен в конфликте между добром и злом, между «мы» и «они». Интерес в наблюдении множества невиновных за страданиями одного виновного. Интерес в детективе заключен в диалектике невиновности и вины.

Подобно аристотелевскому описанию трагедии, здесь есть Сокрытие (невинный кажется виновным, а виновный — невинным) и Раскрытие (настоящий виновник обнаружен). Но возможна и загвоздка: не один поворот фортуны, а два — от кажущейся вины к невиновности и от кажущейся невиновности к вине. Формулу детектива можно изобразить так:

мирная жизнь до убийства — мнимая невиновность

ложные улики, второе убийство и т. д. — обнаружение факта вины

разрешение загадки — ложное местонахождение вины арест убийцы — истинное местонахождение вины

восстановление мира после ареста — катарсис

истинная невиновность.

В греческой трагедии зрители знают правду, действующие лица не знают ее, но по ходу развития сюжета открывают для себя эту правду либо дают свершиться неизбежному. В трагедии Нового времени, скажем, елизаветинской, зрители знают не меньше и не больше самых сведущих исполнителей. В детективе читатели не знают правды, а один из персонажей (убийца) знает ее; сыщик по своей воле направляет все усилия, чтобы открыть и обнародовать то, что убийца по своей воле старается скрыть.

В греческой трагедии и детективе есть одна общая черта, отличающая их от современной трагедии, а именно: характеры персонажей не меняются за время действия и в результате того, что с ними происходит, — в греческой трагедии потому, что все предопределено, в детективе потому, что главное событие — убийство — уже произошло. Поэтому время и место — это просто когда и где произойдет решающее событие или просто что должно случиться и что уже случилось. Вследствие этого детектив должен (и обычно так и бывает) подчиняться классическим единствам, тогда как в современной трагедии, где характеры развиваются во времени, следование единствам выглядит как tour de force. А триллер, как плутовской роман, даже требует частой смены времени и места.

Есть три вида преступлений: (А) грехи против Бога и ближнего (или ближних); (В) грехи против Бога и общества; (С) грехи против Бога. (Разумеется, любое преступление есть грех против самого себя.)

Убийство (и только оно) относится к классу В. Персонаж, обычный для любого преступления, в классе А может (во всяком случае теоретически) либо возместить ущерб потерпевшей стороне (например, украденные вещи возвращены), либо потерпевшая сторона может простить преступника (скажем, в случае изнасилования). Следовательно, общество в целом затронуто лишь косвенно; его представители (полиция и т. д.) действуют в интересах потерпевшей стороны.

Убийство отличается от других преступлений тем, что устраняет потерпевшего, поэтому общество должно занять место жертвы и от ее лица требовать возмещения ущерба или даровать прощение; это единственное преступление, в расследовании которого напрямую заинтересовано общество.