Ю Несбё - Нож [litres с оптимизированной обложкой]

– Что касается компенсации жертвам насилия…

– Мне не нужны деньги. Я просто хочу забыть все это. – Дагни посмотрела на часы. До звонка оставалось четыре минуты. И это наполнило ее сердце радостью. Даже спустя десять лет после начала преподавательской карьеры она радовалась возможности давать молодым людям знания, которые, по ее глубокому убеждению, могли помочь им обрести лучшее будущее. Именно в этом и заключается весь смысл профессии педагога. Дагни занималась любимым делом и приносила людям пользу. А кроме этого, ей, в сущности, ничего и не было нужно. Ну разве что забыть весь этот кошмар. – Вы обещаете, что его осудят?

– Обещаю, – сказала женщина-полицейский, вставая.

– А Харри Холе, что будет с ним? – спросила Дагни.

– Не знаю, но надеюсь, что адвокат Финне заберет заявление своего подопечного о похищении.

– Надеетесь?

– То, что сделал инспектор Холе, конечно, незаконно. Полиция не должна работать такими методами, – признала Катрина. – Но он пожертвовал собой ради поимки Финне.

– А заодно пожертвовал и мной, чтобы реализовать свою личную месть?

– Я уже говорила, что не собираюсь оправдывать Харри Холе за все, что он натворил, но факт остается фактом: без него Свейн Финне мог продолжать терроризировать вас и других женщин.

Дагни Йенсен медленно кивнула.

– Мне нужно вернуться и подготовиться к допросу, – произнесла Катрина. – Спасибо, что согласились помочь нам. Обещаю, вы не пожалеете.

– Нет-нет, вы нисколько не помешали мне, фру Братт, – сказал Юхан Крон, зажимая телефон между ухом и плечом и застегивая пуговицы на рубашке. – Значит, все три заявления отозваны?

– Как скоро вы с Финне можете явиться на допрос?

Юхан Крон наслаждался ее раскатистым бергенским «р». Вернее, тем, что собеседница не выговаривала эту букву, в ее речи был только намек на нее. Так у некоторых женщин бывает намек на юбку. Ему нравилась Катрина Братт. Она была красивой, умной и умела за себя постоять. Ну а то, что у нее на пальце имелось обручальное кольцо, – так кого это останавливало? Уж во всяком случае сам он точно не придавал значения подобным формальностям. И еще Крона немного возбуждала нервозность, звучавшая в ее голосе. Совсем как у человека, только что вручившего продавцу чемодан с деньгами и ждущего, когда дилер отдаст ему сумку с наркотиками. Крон подошел к окну, раздвинул большим и указательным пальцем пластины жалюзи и выглянул с шестого этажа на улицу Розенкранца, что шумела внизу. Было всего три часа дня, но в Осло пробки начинаются как раз в это время, поскольку у многих заканчивается рабочий день. Но разумеется, не у адвокатов. Иной раз Юхан Крон задумывался о том дне, когда нефть иссякнет и его соотечественникам снова придется вернуться в реальный мир, жить по его законам. Оптимизм говорил ему, что все будет хорошо, что люди приспособятся к новой ситуации быстрее, чем можно себе представить: достаточно посмотреть на страны, прошедшие через войну. Однако здравый смысл утверждал, что государство, в котором не существует традиций заниматься инновациями и передовыми технологиями, вернется назад, туда, откуда пришла Норвегия: на самое дно европейской экономики.

– Мы сможем приехать через два часа, – пообещал Крон.

– Хорошо, – ответила Братт.

– Тогда до встречи.

Крон закончил разговор и какое-то время продолжал стоять, размышляя, куда бы положить телефон.

– Иди сюда, – произнес голос из темноты; он подошел к женщине, лежавшей на диване «Честерфилд», и взял свои брюки. – Ну что?

– Они заглотили наживку, – сказал Крон и, прежде чем надеть брюки, проверил, нет ли на них пятен.

– Значит, это наживка? Хочешь поймать их на крючок?

– Я и сам толком не знаю. В данном случае я только следую указаниям клиента.

– Но ты подозреваешь, что здесь есть крючок?

Крон пожал плечами и огляделся в поисках ботинок.

– Поживем – увидим.

Он уселся за массивный письменный стол из Quercus velutina , черного дуба, который достался ему от отца, снял трубку стационарного телефона и набрал номер.

– Мона До, слушаю вас, – весело затрещал из динамика энергичный голос криминального репортера газеты «ВГ».

– Здравствуйте, фрёкен До, это Юхан Крон. Обычно вы звоните мне сами, но на этот раз я вас опередил. У меня есть дело, которое, как мне кажется, достойно оказаться на первой полосе вашей газеты.

– Речь идет о Свейне Финне?

– Да. Полицейское управление Осло только что подтвердило, что прекращает расследование необоснованных заявлений об изнасилованиях, которые появились в суматохе, поднявшейся вокруг моего клиента, когда его арестовали по подозрению в убийстве.