Максим Бондарчук - Меж Сциллой и Харибдой [СИ]

— Значит я для тебя просто очередная жертва, которую тебе удалось вытащить из борделя!

— Нет, совсем нет. Просто мы очень разные, настолько разные, что прожив всего пару лет, мы пожалеем об этом.

— Откуда тебе это известно?

— Я слишком многое повидал и почувствовал, что бы просто так пускать слова на ветер. Прости, я не хотел кричать на тебя — это нервы. Мне надо отдохнуть, но мое решение окончательное. Ты должна это понять.

Она молча смотрела на меня, не зная, что ответить в свое оправдание. Да и надо было ли? Она и так все прекрасно понимала, просто по девичьей наивности полагала, что я соглашусь на всю эту затею. Но она ошибалась. Ей со мной не по пути, слишком разные были дороги, которыми мы шли по жизни. Моя больше напоминала разбомбленную авиационными бомбами, где через каждые пять метров попадались огромные воронки, из которых мне постоянно приходилось выбираться.

— Все равно ты будешь моим, пусть даже только в моем сердце.

Уронив последнюю слезу, она встала и зашагала к выходу. Ее шаг постепенно удалялся все дальше и дальше, пока в конце концов он не стих вовсе. Я ненавидел себя. За свой упертый характер, за свое древнее воспитание, не дававшее мне закрыть на все глаза и продолжить жить по-новому, по-современному. Действительно, я был как каменное изваяние, простоявшее сотни лет и дожившее до наших дней. Я снова достал телефон и набрал номер Натали: объявив о скором приезде, я надел плащ и быстрым шагом выбрался на улицу.

Начинало смеркаться. Солнце неохотно продолжало заходить за горизонт, бросая напоследок чуть теплые лучи. Я ехал не спеша. Мне было о чем подумать: о ближайшем суде, которого мне так и не удалось избежать, о Натали, о Вивьен с ее любовью. Все так быстро и так стремительно навалилось на меня, что я просто не успевал все хорошенько обдумать. Меня все время гнали вперед. Я был на пределе своих возможностей, но, когда, казалось, сил уже не было, что-то внутри меня заставляло идти вперед, не смотря ни на что. Так было двадцать лет назад, так будет и сейчас. Я уже смирился с этим.

Вскоре городские улицы и многочисленные колонны автомобилей сменились на загородный пейзаж. Здесь все было так спокойно, так тихо, так непривычно. Дома, словно серые оловянные солдатики стояли на своих местах, как на боевых постах. Кое-где начал зажигаться свет. Дом Натали был уже виден, но я не спешил давить на газ, туда я все равно попаду, а вот когда еще мне предстоят так приятно насладиться таким, казалось, привычным для глаза пейзажам. Странно, почему я раньше этого никогда не замечал? Хотя, как тут можно что-то увидеть, что-то почувствовать, когда за всей этой суматохой иногда нельзя было вспомнить даже собственное имя. Дом был уже почти рядом, когда Натали вновь позвонила мне. Я взглянул на часы и убедился, что приехал вовремя.

— Я уже возле дома, Натали, не переживай.

— Поспеши, а то все остынет.

Заглушив мотор и выйдя из машины, я направился в дом. Эту дорожку, ведущую прямиком к крыльцу, за время всех посещений, я смог изучить досконально. В длину она была восемь метров, в ширину чуть более двух, наверное, это было сделано специально, чтобы здесь могли разминуться две пары. Выложенная из обтесанного природного камня, она буквально веяла средневековьем. Все эти подробности так сильно врезались в мой мозг, что я даже не успел заметить, как оказался внутри дома, а передо мной стояла Натали. Она все так же была прекрасна. Сняв с меня плащ и взяв под руку, она провела меня к столу. Здесь все так же пахло приятным ароматом, возбуждающий аппетит с каждым вдохом.

— Сигарету? — она протянула мне раскрытую пачку.

— Обычно я не курю до еды… но сегодня сделаю исключение.

Вытащив из пачки одну толстую сигарету, я непринужденно закурил. Она тоже последовала моему примеру и вскоре кухня наполнилась табачным ароматом со вкусом вишни.

— Ну как ты себя ощущаешь?

— Я что попал на прием к психологу? Вполне ничего, а что?

— Мне интересно как ты отреагировал на все это. Ты был спокоен, даже ни разу не выругался по поводу услышанного. Все было так, как будто ты был готов к этому.

Я выпустил серую струйку ароматного дыма и слегка наклонился вперед.

— Просто у меня работа такая: быть готовым к любым последствиям. За двадцать лет службы, я привык к мысли, что завтра мне могут сообщить страшную новость, и неважно как она будет относиться ко мне. Потому что если каждый раз все принимать слишком близко к сердцу, то можно сойти с ума. У нас так многие и увольняются, думаете, почему в полиции такая текучка кадров? Это ведь не каждому под силу выдержать такое. Десять, максимум пятнадцать лет и сотрудники уходят на пенсию, больше не задерживаются.