Татьяна Степанова - Умру вместе с тобой

– Это демагогия, – отрезал Миронов. – Вы задержаны по подозрению в убийстве Изи Фрияпонг и организации канала вывоза и скупки частей тел покойников. Вы проедете с нами в полицейское управление. И у вас, конечно, есть право связаться с вашим консулом.

– Дипломаты приехали. Он гражданин Ганы, но у него еще и нигерийский дипломатический паспорт. И дело теперь забирает Следственный комитет, раз жертва убийства – иностранная гражданка и на месте задержан тоже иностранный гражданин.

Это сообщил Владимир Миронов, отыскав Катю возле дежурной части Дмитровского УВД и протягивая ей картонный стакан кофе. Часы показывали половину восьмого утра. В Дмитров приехали сотрудники Солнечногорского УВД и Главка. Сергея Мещерского Катя по-тихому сплавила домой. Она вообще не желала, чтобы он светился здесь сейчас в этом профессиональном бедламе.

– Раз забирают, пусть забирают, – изрек Миронов, прихлебывая кофе. – Пусть колупаются сами. Я что-то не очень люблю последнее время Следственный комитет. Вот не фанат его, и все. Так что они сами по себе, а я сам по себе. Что найдут – их. А что мы обнаружили – все наше.

– Сколько еще Ахилл пробудет здесь, как вы думаете? – Катя обожгла кофе губы.

– Недолго. Пока утрясут всю эту дипломатическую бюрократию. Затем они его заберут. И я думаю, уже сегодня ночью он улетит из страны.

– Пока все утрясают, можно мне с ним поговорить?

– Пойдемте. Он в ИВС.

– Нет, Володя. Я хочу поговорить с ним одна. – Катя поставила недопитый стакан кофе на подоконник. – Вы затронули очень чувствительную струну в перепалке с ним. Он вам этого не простит. А нам все же надо с ним поговорить. Он ключевой свидетель.

– Да он канал вывоза, он организатор всего этого уродства. Это же очевидно! Он всем заправляет. И он прикончил их всех.

– Насчет канала вывоза я с вами согласна. И то, что он лидер, это тоже очевидно. А вот в остальном масса нестыковок. И вы сами это знаете. Вы просто еще не отошли от лихорадки погони. А он на вас разгневан. Так что лучше дайте мне с ним поговорить.

– Джу-джу не боитесь? – усмехнулся Миронов криво. – Возьмет и нашлет на вас порчу, если он и правда колдун.

Катя открыла дверь дежурной части, чтобы пройти в ИВС.

Джу-джу… джу-джу… джжжжжжжжжжжж…

– Я запишу беседу на диктофон. – Она обернулась к Миронову.

Тот попросил дежурного по ИВС открыть камеру с задержанным.

Ахилл Кофи Ассанте сидел на стуле и смотрел в зарешеченное окно. На белом спортивном костюме от Гуччи – следы пыли.

– Дипломаты за вами приехали, привезли ваш дипломатический паспорт, – сообщила Катя, когда дверь за ней закрылась и они остались с глазу на глаз.

Ахилл поднялся. Он возвышался, как гора. Катя подумала – редко когда встретишь такого статного и красивого мужчину… настоящего мужчину с такой гордой царственной осанкой…

– Вот ваша визитка. – Она протянула ему карточку. – В прошлый раз вы сказали, что будете рады нашей встрече.

Ахилл взял визитку. Усмехнулся.

– В отличие от моих коллег я не верю, что это вы убили Изи Фрияпонг. – Катя смотрела на него. – Но в остальном-то ведь все правда. И если честно – у меня волосы дыбом от всего этого.

– Ваши волосы в порядке. – Он снова усмехнулся. Его густой бас словно обволакивал. – Рад, что вы верите мне. Потому что Изи я, правда, не убивал.

– Они звонили в Институт микробиологии. Там подтвердили, что вы обращались к ним по поводу партий вакцин против Эболы. И вас там знают, вы там стажировались десять лет назад.

– Я за этим, собственно, и приехал. За образцами вакцины.

– Нет. Не только за этим. Судя по тому, что мы нашли в доме Изи в морозильных камерах, в контейнерах. Вы же врач, микробиолог… Как же можно все это совмещать? Я искренне не понимаю, объясните мне, пожалуйста.

– Больных Эболой видели, хотя бы по телевизору?

– В интернете. Ужасно. Это ужасно.

– Когда эпидемией захвачены целые области, регионы, даже страны… Когда помощи нет и все бегут прочь. Когда люди поджигают села, если пришла весть, что там всего один заболевший. Когда врываются в больницы, в инфекционные стационары и все громят, убивают больных. Когда полиция и армия тоже бегут в страхе заразиться. Когда пограничники на рубежах палят в тех, кто ползет по земле, пытаясь хотя бы уползти… палят, убивают, хотя не получали команды стрелять. Когда все в таком хаосе и люди умирают тысячами… Нет помощи ни от кого. И от бога тоже нет. И тогда люди обращаются к старым, проверенным веками средствам. К своим старым богам. Против страха есть только одно лекарство – страх. Страх того, что все, что ты делаешь – например, когда врываешься в больницу и убиваешь больного, вернется к тебе стократно. Потому что родственники убитого не пойдут в полицию, которая убежала из города, где бушует Эбола, а пойдут к колдуну джу-джу. И он накажет. Это в мозгах, понимаете? В крови, в душе, понимаете меня? И это вылезает наружу. Это обостряется во время бедствий и несчастий. И бороться с этим в тот момент, когда страх царит вокруг, бесполезно. Приходишь к мысли, что навести хоть какой-то порядок можно лишь при помощи ответного страха.