Николай Леонов - Мертвопись

– Что вы предлагаете, Лев Иванович? – спросил Синицын.

– Во-первых, не позднее шести утра в дом Миронова должна приехать дежурная оперативно-следственная группа. Зафиксировать все следы, учесть все улики.

– А если не успеем, если там уже кто-то с тряпочкой сидит и все стирает?

– Не стирает, за домом ведется наблюдение. Если бы появился кто-то, мне бы тут же сообщили.

– По-хорошему, надо бы брать всех троих фигурантов в изнасиловании Моревой и тут же предъявлять улики в совершении других преступлений, но у нас пока с доказательной базой плоховато. Одни только оперативные данные. Мы им ничего не предъявим и через двое суток будем вынуждены всех выпустить.

– Показаний против них хватит, только надо успеть все оформить официально, на бланках, со всеми процедурами. Давайте пока подождем хоть один день. Возьмите под плотное наблюдение Половца и Семанова. Мне нужно знать их связи, через кого они начнут действовать, как связаны с криминалом и с кем конкретно. Половец узнает о работе группы в доме Миронова, поймет, что опоздал, и попытается удалить улики или воздействовать на следователя, на криминалистов. Эти попытки надо тщательно зафиксировать. Давайте завтра… Нет, уже сегодня наступило! Давайте сегодня возьмем из этой троицы только майора Парамонова из Правобережного отдела полиции. Крутить его будем пока лишь на изнасилование Моревой. Сломаем его, и он начнет их сдавать. Они Парамонова не сразу хватятся. Только возьмите его тепленьким, незаметно. Черт, жалко, спецназ еще не прибыл из Москвы, придется своими силами. То есть вашими силами!

– Ничего, справимся, – усмехнулся Синицын. – Не впервой.

Николай Парамонов был другом Половца еще со студенческой скамьи. И со студенческой скамьи он завидовал Аркадию. У Половца все всегда получалось, он мог решить любую проблему и достать все, что угодно. У него всюду были знакомые, ему постоянно кто-то был должен за какую-то услугу, кто-то постоянно чем-то обязан. Парамонов завидовал другу страшно и смотрел на него, как на всемогущего. И, кажется, Половцу такое отношение к себе Парамонова нравилось. И потом, когда они оба пришли в милицию, Половец тянул за собой приятеля. Сам он продвигался по служебной лестнице легко и без проблем. Его ценили, он всем угождал, он показывал хорошие результаты, и за него держались.

А Парамонов, глядя на друга, начинал понимать, что сам он ничего собой не представляет, без помощи Половца он бы вообще ничего не достиг. Скорее всего, просто ушел бы из органов, не дождавшись даже звания старшего лейтенанта. А Половец тянул его, договаривался, просил за него. И вот полгода назад он сделал так, чтобы Парамонова назначили начальником Правобережного отдела полиции. Должность подполковничья, это давало шанс получить еще одну звездочку, к тому же особенно никто и не придирался. Сдавай вовремя показатели и отчеты, не допускай ЧП, и все будет в порядке. Так многие работают. Тянут лямку и не выделываются. Это Половцу все можно, это он рвется в полковники и генералы. Кстати, у него и получится, Аркадий сможет! А вот Николай – нет.

Ох, как Парамонов завидовал Половцу. И тогда, в ту ночь их пьянки в кабинете, когда зашел разговор о том, что нет баб, которые не дают, есть мужики, которые не умеют добиваться своего, пьяный Половец решил доказать и позвать в кабинет недотрогу Мореву. Семанов смеялся и уговаривал ограничиться Казариной, которую и уговаривать долго не надо. Пообещай ей что-нибудь по службе, слово ласковое скажи, и готово, можно трусики с нее стаскивать. Но Половец пошел на принцип. Жутковато было вспоминать ту ночь Парамонову. Перепились они тогда до одурения. И дурость эту сделали.

Морева пришла, нахмурилась, но ей приказали остаться. Она посидела для приличия, а потом решительно собралась уходить. И было понятно, что ей плевать на приказы и угрозы. А Половец что-то накапал в стакан, пока девушка не видела, и предложил выпить немножко, а потом распорядился, чтобы ее домой отвезли. Чтобы отвязаться, Светлана и выпила. А потом, обессиленная, повалилась, и тут началось…

Возбуждало то, что она была в сознании, все понимала, но не могла сопротивляться. Парамонов очень хорошо помнил: именно он трижды насиловал Мореву в ту ночь. Половец два раза, один раз, с грехом пополам, Семанов. Что-то свернулось в голове у Николая. Может, хотел урвать кусок от «пирога» Половца: так его задевало, что тот не боялся последствий, что был неприкасаем, а Парамонов – нет. Конечно, его тоже никто не тронет, потому что Половец и Семанов его прикроют, но сам по себе Парамонов – ничто. Он не способен на такой безумный поступок, чтобы изнасиловать втроем сотрудника своего же управления.