Николай Леонов - Привычка к темноте

– Подъем! – категорично приказал Гуров, сдергивая с него простыню и одеяло. – Через час нам надо быть на автовокзале.

– Лева! Ты – несостоявшийся садист! – проворчал Крячко, поднимаясь с койки. – В своей прошлой жизни ты, наверное, был ударником труда главной пыточной избы. Представляю, с каким удовольствием ты перевыполнял план по дыбе и порке кнутом!

Как видно, услышав его душевные излияния, за перегородкой кто-то громко фыркнул.

– Вот! Слышишь? Слышишь эти сдавленные рыдания? – тут же отреагировал Стас соответствующим образом. – Это реинкарнации твоих былых жертв через астрал ощутили присутствие своего тогдашнего мучителя. Ладно, садюга, ты пока что замаливай свои грехи, а я пошел умываться.

Под доносящийся из-за перегородки сдавленный женский смех, повесив на шею полотенце, он помчался в умывальник, пока еще относительно свободный по причине раннего часа. Менее чем через полчаса приятели сдали свои койко-места администраторше, явно огорченной уходом этих весьма приметных мужчин, и направились к выходу. Из-за шторы, занавешивающей соседний с ними «кубрик», провожая их взглядом, выглянули две миловидные особы. Судя по всему, они тоже были разочарованы – что ж эти двое так скоро надумали двинуться в дорогу?!

Словно ощутив своей спиной нацеленные вслед им женские взгляды, Станислав вполголоса досадливо попенял Гурову:

– Лева! Ну куда тебя понесло в такую рань?!! В Москве сейчас, между прочим, еще только около двух ночи. Еще спать бы да спать! А сколько женских сердец ты, злыдень, раскокал, даже не задумавшись о том, сколько горечи и разочарований посеял в нежных и чувствительных женских душах…

– О-о-о! – выходя на улицу, с иронией протянул тот. – У тебя все та же пластинка – женщины, женщины, женщины… Напомню: мы сюда приехали работать, а не развлекаться.

– Одно другому не мешает! – поспешил возразить Крячко. – Даже наоборот – это стимулирует работу мысли. Назови мне хоть одного сыщика-импотента, который бы достиг чего-то выдающегося. Ну, назови, назови! А?

– Шерлок Холмс, – невозмутимо произнес Лев, шагая в сторону трамвайной остановки. – Судя по тому, что к женщинам он был предельно равнодушен, объяснить это могу лишь тем, что он страдал импотенцией. Кстати! Холмс – автор метода дедукции. Ну, а ты, с учетом того, что считаешь общение с женщинами главным стимулятором обострения умственных способностей сыщика, теперь можешь запатентовать свой, новый метод бабукции.

Не ожидавший такого каламбура, Стас рассмеялся и, толкнув Гурова в плечо, вскинул большой палец:

– Классный прикол! Слушай, а в этом что-то есть – «метод бабукции»… Блин! Надо на досуге это дело как следует обмозговать. Обрати внимание: если в природе существует равновесие между «инь» и «ян», то почему бы не существовать равноценной альтернативе ян-дедукции в лице инь-бабукции?

Окинув его удивленным взглядом, Лев покрутил головой:

– Стас, это с каких это пор ты начал так замысловато выражаться? Прямо как лектор общества «Знание» на собрании в колхозе.

– Наверное, от Виктории заразился, – развел руками Крячко. – Она ж, блин, всякими такими словечками так и шпарит, так и сыплет… Я как-то читал повестушку про одну комсомольскую активистку, с которой парни боялись ходить на свидания. С ней только один вечер на танцы сходишь, а потом целый месяц со всеми говоришь, как будто выступаешь с трибуны отчетно-выборной партконференции: «проходит красной нитью», «имеет непреложное значение», «в данном идеологическом аспекте» и тому подобную канцеляристскую муру…

Добравшись до автовокзала, приятели взяли билет на Кедровое. По карте области, висевшей на стене зала ожидания, прикинули, что ехать им предстоит не менее полутора сотен километров. Воспользовавшись тем, что до отбытия еще около часа свободного времени, опера решили зайти в замеченное неподалеку от автовокзала небольшое кафе. Найдя свободный столик, они заказали себе по порции пельменей и чаю с сибирскими травами. Так-то особого аппетита они не испытывали – какой аппетит, если дома в это время они смотрели какой-то там по счету сон?! Но Лев рассудил так: есть ли аппетит, нет ли аппетита, но поесть надо, а иначе откуда взяться силам для работы? Крячко, полностью согласившись с его доводами, хоть и через силу, но тоже усердно жевал пельмени.

В это время в обеденном зале кафе появился дед, которого Гуров не так давно видел в очереди к кассе, где они стояли за билетами на Кедровое. Подойдя с подносом к их столику, дед густым басом поинтересовался: