Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

Он быстро обошел всех, чтобы приблизительно понять, сколько их и как они выглядят. Одновременно размышляя над тем, стоит ли собрать девушек в одном помещении и посмотреть им в глаза, – а вдруг чей-то взгляд выдаст ту, которая отличается от других. Но нет никакой гарантии, что кто-то видел случившееся, или что они встречаются не в первый раз. Можно также устроить им перекрестный допрос, параллельно попросив Ниву еще раз проверить их данные и таким образом выяснить, кто из них лжет. Но на это уйдет время. Тем более с учетом всех языковых особенностей.

А времени у них нет.

Особенно когда с наибольшей вероятностью есть еще одна жертва, которая, на что сейчас можно только надеяться, по-прежнему жива. Он не хотел считать Малин Ренберг одной из жертв. Она не имела отношения к нелегальному рынку продажи органов, и помимо Кремпа, который сам лишил себя жизни, ни один невинный не пострадал. Но Малин тоже сейчас где-то лежит, связанная, и ждет, и на его совести найти ее, пока не будет поздно. Он дал Андерсу обещание, и если потерпит неудачу, никогда себе этого не простит.

Проходя мимо совещательной комнаты, которую также приспособили под допросы, он остановился и заглянул в нее. Его сомнения как ветром сдуло. Она сидела, прикованная к стулу, который Ярмо всегда занимал во время совещаний. Он понятия не имел, как она выглядит, и все же был уверен. Длинные темные волосы. Ясные голубые глаза. Золотисто-коричневая кожа лица. Ее сосед прав. Она необыкновенно красива.

Она повернулась к нему, когда он вошел, и в ее взгляде он сразу же увидел: она поняла, кто он.

– Аиша Шахин? – спросил Фабиан.

Женщина кивнула.

– Наконец-то. Я сижу здесь и жду больше пяти часов.

– Что, ты говоришь по-шведски? – спросил полицейский в форме и заглянул в свои исписанные бумаги. – А ты вообще из Ирака, или это тоже…

– Ты можешь выбросить свои бумаги, – сказала она.

Полицейский повернулся к Фабиану, вопросительно глядя на него.

– Ничего. Теперь допрашивать буду я. – Фабиан сел на свободный стул, поражаясь ее спокойствию. – Означает ли это, что ты собираешься признаться? – Она словно сидела и ждала именно этого момента.

К его удивлению, она снова кивнула.

– Убийства Карла-Эрика Гримоса, Адама Фишера, Семиры Аккерман и теперь последнее – Диего Аркаса. Значит, ты все признаешь?

– Меня удивляет, что Аркас мертв, хотя он, наверное, заслуживает этого больше всех. Помимо этого, ответ – «да».

– И ты собираешься сделать это на официальном допросе?

– Разреши мне сначала сходить в туалет. Я жду уже полтора часа.

Фабиан хотел было сказать «нет». Он не собирался выполнять ее требования, но не мог отказать ей в посещении туалета. Он отпер ее наручник, отстегнул его от стула, надел свободный конец себе на запястье и повел Аишу в туалет.

Он выбрал туалет для инвалидов. Во-первых, там не было окна в отличие от больших ванных комнат с рядом кабинок, а во-вторых, он мог привязать ее к вспомогательному поручню. Она только не могла достать до двери, чтобы запереть ее, но Фабиан клятвенно заверил девушку, что будет стоять рядом снаружи и сторожить, пока она не выйдет.

Тем временем он послал СМС Томасу и Ярмо, которые наверняка обедали, и сообщил им, что нашел ее и теперь намерен провести первый допрос. Он подчеркнул, что предпочитает провести его самостоятельно, но в то же время после обеда просит их вернуться обратно как можно быстрее.

«Никаких проблем», – ответил ему Томас спустя секунду, и Фабиан сознался самому себе, что полностью изменил о нем свое мнение. До этих пор он считал его спесивым жеребцом, который балуется анаболиками и начисто лишен аналитических способностей. Он никак не мог понять, как Ярмо выдерживает это и как Эдельман вообще мог взять его на работу.

Но за последние дни перед ним предстала другая картина. Томас, без сомнения, по-прежнему раздражал. Но он быстро соображал и мог сосредоточиться, как немногие. Фабиан был уверен в том, что именно Томасу, а не Ярмо пришла в голову мысль упаковать и забрать материалы расследования, чтобы ничего случайно не пропало. К тому же, по правде говоря, он, похоже, необычайно лояльно относится как к своим коллегам, так и к работе.

Фабиан в который раз посмотрел на часы. Прошло почти десять минут, и чувство, что его обвели вокруг пальца, становилось все сильнее и сильнее. Она подозрительно спокойна. Словно ей не о чем волноваться. Он что-то упустил? Лазейку? Выход, такой очевидный, что он потом не переживет, что не догадался?