Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

Несмотря на это, Аиша была рада, что оставила его в живых и ушла из квартиры на ремонте до того, как он туда попал. В конечном итоге он и, может быть, датская полицейская поняли бы взаимосвязь. Если не сразу, то, во всяком случае, как только включат компьютер. Наверное, она должна больше волноваться. План, который ей предстояло осуществить, висел на очень тоненькой ниточке, если уж честно. Многое могло пойти не так.

Но это словно не играло никакой роли. Будто она украдкой заглянула в конец и уже сейчас знала, что все получится. Конечно, это противоречило всякому здравому смыслу и ее привычкам – обычно она предпочитала перестраховаться. Но она испытывала полное спокойствие и уверенность в том, что Бог, который все время был с ней, не предаст ее на последнем отрезке пути. Она откинулась на стуле и закрыла глаза.

Теперь она близко.

Так близко, как даже не могла мечтать.

Каждый год в последний рабочий день накануне сочельника Херман Эдельман и остальные руководители собирались в ресторане Ратуши «В подвале» на ранний и продолжительный обед. За последние годы эта традиция настолько укоренилась, что даже такая крупная операция, как облава на Диего Аркаса, не могла заставить их ее нарушить.

На самом деле у Фабиана не было времени. Если окажется, что Аиша Шахин находится среди схваченных девушек из «Black Cat», это дает шанс, который ни при каких обстоятельствах нельзя выпускать из рук. Но чтобы ее официально задержать и допросить, а также получить ордер на арест, ему нужна отмашка Эдельмана. Это значит, что ему придется раскрыть карты и выложить их на стол, как бы он ни хотел этого избежать. Но ничего не поделаешь. Без санкции у него нет никакого выбора, кроме как отпустить ее.

Переехав Ратушный мост, он резко повернул налево по встречной полосе, взял штурмом сугроб на велосипедной дорожке и припарковался посреди широкого тротуара у Ратуши. Вход в ресторан находился в восточном углу, и хотя еще не начало темнеть, уже горели приветственные напольные свечи.

Он нашел их в отдельном кабинете в глубине подземного каменного свода. Судя по громким голосам, они уже успели изрядно выпить. Помимо начальника Главного полицейского управления Бертиля Кримсона и главного прокурора Яна Брингокера, там был также Андерс Фурхаге из Полиции безопасности. Рядом с ним сидела Эва Юллендаль, начальник Стокгольмской полиции. К тому же в этом году к компании присоединилась сама начальник департамента Министерства юстиции Ингрид Брантен. Вполне ожидаемо она сидела рядом с Херманом Эдельманом. Фабиан мог только предполагать, что последнее время эти двое довольно много контактировали друг с другом.

– Фабиан! – воскликнул Эдельман при виде него. – А я думал, что ты дома печешь имбирное печенье.

– Скоро. Нам надо кое о чем поговорить.

– Как видишь, я немного занят. А это нельзя отложить?

– Сожалею. Но если ты не в состоянии встать, мы можем поговорить здесь. – Фабиан ждал, что кто-то из присутствующих спросит, в чем дело, но все молчали.

В конце концов Эдельман сам прервал молчание, демонстративно вздохнув.

– Увы, похоже, я должен ненадолго отлучиться. Но я скоро вернусь. – Он поднял бокал, опустошил его и встал.

Они перешли за свободный стол немного поодаль. Не успели они сесть, как компания снова зашумела.

– Ну? В чем дело? – спросил Эдельман, своим тоном давая понять, что не собирается тратить время на пустую болтовню.

– Есть шанс, что мы схватили настоящего преступника, и теперь мне надо получить от тебя добро, чтобы…

– Извини, но я думал, мы с этим покончили.

– Да, ты, может быть, так думал. Но не мы.

– Позволь мне решать.

– Херман, я знаю, в чем виноват Карл-Эрик Гримос, и я знаю, что это ты свел его с посольством и в конечном итоге с Гидоном Хассом.

– Гримос ни в чем не виноват.

– Разве? Тогда как ты прокомментируешь выход на нелегальный рынок продажи органов и покупку себе новой печени?

– Во-первых, в то время в Израиле это не было нелегально. Во-вторых, я не понимаю, в чем виноват человек, который хочет жить? А кто не хочет? Кто не хочет сделать еще один вдох и помечтать о бессмертии? – Эдельман помахал официанту, который нес поднос с напитками, и взял два бокала. – Тебе легко быть моралистом. Ты прожил только полжизни, и хотя прекрасно понимаешь, что источник не вечен и в один прекрасный день он иссякнет, ты проживаешь свою жизнь так, словно никогда не умрешь. Но заверяю тебя, когда ты доживешь до моих лет, все изменится. Некоторые из нас впадают в большее отчаяние, чем другие. Но я не стал бы их ни в чем обвинять. Во всяком случае, пока сам не окажусь перед выбором.