Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

– O’кей, но у нас тоже не так много времени. Давай перейдем к делу. Для начала, почему ты здесь? Ты что-нибудь нашла? – спросила Малин. Судя по ее виду, для нее не представляло никакой проблемы отвечать ударом на удар.

Фабиан не сомневался, что Стуббс разорвала бы его на куски, если бы он хоть приблизительно говорил таким тоном.

Она посмотрела на Малин. Вид у нее был почти что обескураженный.

– Разумеется. – Она расстегнула защелки на сумке, откинула крышку, натянула на руки пару белых перчаток, достала черный матерчатый мешок, поставила его на стол, развязала узел и достала стеклянную банку. – Это стояло в холодильнике в ремонтируемой квартире на улице Эстгетагатен.

– Что еще за ремонтируемая квартира? – спросил Ярмо.

– Та, в которой мобильный Карла-Эрика Гримоса в последний раз подал сигнал, – ответила Малин и показала снимок обернутого в полиэтилен стола. – Как видишь, он, понятно, приготовлен для…

– Лучше вы займитесь этим, когда я закончу, – перебила ее Стуббс с натянутой улыбкой. – Спасибо, очень мило с твоей стороны. Я думала, что это может представить для вас интерес. – Она подняла банку, чтобы все могли видеть.

Фабиан сразу же узнал банку с сине-желтым логотипом фирмы Haywards. И точно как он предполагал с тех пор, как они обнаружили министра, в темной жидкости плавали отнюдь не маринованные луковички, а четыре глазных яблока.

– Это надо как можно быстрее отдать Тострем в судмедэкспертизу. Но, наверное, никто особо не удивится, если окажется, что два из них принадлежат министру, – продолжила Стуббс.

– А остальные два? – спросила Малин.

– Именно. Тут вы и понадобитесь. Ведь вы тоже должны приносить какую-то пользу.

Фабиан задумался, почему Малин задала этот вопрос. Потому что действительно не понимала или из вежливости. Сам он ничуть не сомневался, откуда эти глазные яблоки.

– Можно мне посмотреть? – спросил Томас.

– Смотри, но не трогай, – Стуббс поставила стеклянную банку на стол перед Томасом, который наклонился и внимательно посмотрел на плавающие в банке четыре глазных яблока с оторванными зрительными нервами, напоминающими хвостики. Два были с голубой радужной оболочкой, третий с зеленой и четвертый с карей.

Томас поднял глаза, повернулся к Ярмо с сосредоточенным видом и кивнул.

– Ты уверен? – спросил Ярмо.

Томас опять кивнул.

– Одна зеленая, а другая каряя. Это, должно быть, Фишера.

Эта мысль пришла ему в голову, когда Томас Перссон пошутил, что преступник, может быть, просто хотел есть. Наверное, было бы проще подойти к письменному столу и поискать в компьютере. Но Фабиан хотел, чтобы его оставили в покое, пока он не будет знать наверняка. Мысль еще только-только зарождалась, а из-за настроения в группе по причине слияния двух расследований ее могли сразу же отвергнуть. Поэтому он первым поспешил выйти из совещательной комнаты и спустился в бумажный архив в подвале здания полиции. Он принялся искать среди раздвижных стен и дошел до второго квартала 1993 года.

Ему было двадцать семь лет, и он заканчивал последний курс Высшей школы полиции. Лето выдалось ранним, и большинство его однокурсников мечтали о прекрасном отпуске до начала службы. Но не Фабиан. Он мог думать только о расследовании убийства, о котором почти каждый день появлялись новости в газетах. В Стокгольме свирепствовал серийный убийца, явление необычное. Нечто такое, о чем только читаешь в газетах, но чего на самом деле никогда не бывает в жизни. Особенно в такой стране, как Швеция.

Но именно той весной оно случилось, и он до сих пор помнит, как это всколыхнуло чувства всей страны. В первую очередь из-за крайне жестокого насилия и страданий, которым подвергались жертвы, но и из-за последующего решения суда, приговорившего преступника к лечению в психиатрическом стационаре закрытого типа вместо пожизненного заключения.

Фабиан не мог вспомнить имени преступника. Только то, что оно было каким-то необычным. Зато он вспомнил, как нашли семь жертв, которых несколько недель прятали в совершенно разных местах до того, как подвергнуть их…

Он прервал собственные мысли и вытащил первую из пяти пухлых папок. Вот оно. Следствие, над которым он хотел бы работать.

Он открыл дело и, увидев написанное имя, вспомнил все, словно это было вчера. Снимки различных жертв с выколотыми глазами, которые полиция разрешила опубликовать. Страх того, что кто угодно может оказаться следующей жертвой. Заголовки, которые наперегонки оглашали все детали в отношении Оссиана Кремпа – первого в Швеции настоящего каннибала.