Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

– Что значит «белое»? – спросил Ярмо Пяивинен.

– В белом дыму, – ответил Фабиан. – По нашей версии, преступник опускает в щель для писем ампулу с каким-то газом. Если посмотреть на снимок из гаража на Слюссене более внимательно, в салоне машины тоже видны следы дыма.

– Последнее, что слышал Хольмберг перед тем, как очнуться в собственной ванне без униформы и пропуска, – это как кто-то идет по коридору и дышит через противогаз, – добавила Малин.

– Не хочу показаться занудой, – сказал Томас Перссон и отодвинул свой протеиновый коктейль, – но если я правильно понял, парень ничего не видел, зато слышал что-то, напоминающее противогаз. Это что-то с тем же успехом могло быть сквозняком из щели для писем, шумом в ушах или чем угодно.

– Конечно, – сказала Малин, – но…

– Подожди, я еще не закончил. То, что в обоих случаях фигурирует противогаз или нечто похожее, не обязательно означает, что это один и тот же преступник. Это вполне может быть случайностью.

Малин вздохнула и закатила глаза, и Фабиан увидел, что ей приходится делать усилие, чтобы сохранять спокойствие.

– Конечно, это может быть несчастливой случайностью, как и многое другое в этой истории. Но давайте выясним, как обстоит дело, а потом будем говорить «гоп».

– Так что вы предлагаете? – Эдельман сделал новую попытку выпить кофе и опустошил чашку.

– Объединить следствия в одно, и мы с Фабианом будем его вести.

– Э, извините, – сказал Томас, подняв руку. – Это что, шутка? Ярмо, ты услышал хоть один аргумент, почему они должны вести наше расследование?

Ярмо Пяивинен покачал головой.

– Похоже, что я шучу?

– Вау, к ней сегодня не подходи, – Томас ухмыльнулся, так что раздутые мускулы у него на груди заходили взад-вперед под слишком тесной футболкой.

– Для твоего же блага сделаю вид, что этих слов не было. Херман, ты ведь всегда говорил о пользе совмещения расследований.

– Естественно. Но тут я должен согласиться с Томасом. Звук, похожий на чье-то дыхание через противогаз, погоды не делает. Есть что-то еще, что объединяет эти случаи? – спросил Эдельман.

– Я пока не знаю, – отозвался Фабиан.

– Но алле, речь ведь идет не об этом. Вопрос в том, что мы теряем, если попробуем? – Малин повернулась к Томасу и Ярмо. – И честно говоря, ваше следствие не мчится вперед.

– Послушай, мы фактически…

– Увидели машину на снимке камеры наблюдения. Томас, я это знаю. Но к чему это привело? Помимо снимка преступника в противогазе? Почему бы не попробовать перетасовать карты и посмотреть, что из этого выйдет? Например, мотив преступника. Может быть, ему совсем не нужны деньги, ведь семья Фишер предложила их? Может быть, он добивается чего-то совсем другого.

– Например? – спросил Ярмо.

– Не знаю. – Малин пожала плечами и взяла печенье. – Ведь Гримоса лишили и обоих глаз, и внутренностей.

– Может быть, преступник просто хотел есть? – смеясь, предположил Томас.

Малин стала вращать глазами и выразительно посмотрела на Фабиана, давая ему понять, что его очередь вести диалог. Но он был полностью занят тем, что пытался понять смысл сказанного Томасом.

Далеко он не продвинулся, поскольку открылась дверь и вошла Хиллеви Стуббс, держа в руке кейс. Волосы она собрала в пучок на макушке и поэтому казалась как минимум на десять сантиметров выше своего роста в 154 сантиметра, как, по слухам, значилось в ее паспорте. К тому же крылья ее носа были напряжены, а это значило, что у нее очень плохое настроение и самое лучшее – держаться как можно дальше от линии огня.

– Вы уж меня извините, но времени у меня в обрез. – Стуббс положила сумку на стол. – И если честно, я не понимаю, чем вы занимаетесь.

Фабиан посмотрел на Малин. Она так же недоумевала, как и он.

– Да, я обращаюсь к вам двоим, – продолжала Стуббс. – Что будет, если мы обнаружим одно место преступления, исследуем его, а потом, возможно, обнаружим еще одно? Почему вы так любите обнаруживать три места преступления практически одновременно? Вы что, думаете, я могу клонироваться?

– Хиллеви, – сказал Эдельман, – я понимаю, что слишком много всего. Но…

– Слишком много – не то слово. Во второй половине дня у меня был единственный шанс купить подарки к Рождеству. Думаете, министр, у которого вынули внутренности, – хорошее оправдание для моих внуков?

– Если хочешь, я узнаю, могут ли нам выделить людей в Стокгольмском…

– Ты имеешь в виду Петрена и его команду? Спасибо, не надо. С этим человеком мы точно не успеем до Рождества.