Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

– Фабиан, почему ты все время трогаешь свой мобильный? – спросила Лилья. Он поднял глаза. – Поезжай домой. Я сама все сделаю.

Он покачал головой.

– Нет, лучше я это сделаю, а ты продолжай заниматься своими делами. У тебя их наверняка по горло.

– В чем дело? Что-то случилось?

– Нет, просто Муландер попросил нас обоих об одном и том же, и самое лучшее, если ты позволишь мне выполнить его просьбу.

– Но ты прекрасно понимаешь, что я не позволю.

– Это почему?

Он встретился с ней глазами и попытался придать своему лицу как можно более удивленное выражение. Она ответила ему снисходительной, почти печальной улыбкой.

– Потому что он к тебе не обращался. Если бы обращался, ты бы знал, где лежат отпечатки. Так ведь?

Фабиану оставалось только кивнуть и признать свою ошибку. Тем временем он опустил правую руку в карман пиджака и достал пистолет. Лилья попыталась отойти назад, но было некуда. Она уперлась в стену. Тогда она подняла руки, закрывая голову. Он убрал ее руки и удивился ее силе, но тут почувствовал на ногах что-то тяжелое и потерял равновесие. Лилья набросилась на него и закричала, чтобы он успокоился.

Попытка отобрать пистолет увенчалась успехом, и Лилья рухнула на Фабиана. Из раны сочилась кровь и капала ему на рубашку. Он повалил ее на пол и встал. Теперь он знал, где искать. Она бросила взгляд на лампу под потолком и тем самым выдала себя. Он взял стул, взобрался на него и потянулся к лампе, за которой лежала папка с отпечатками пальцев.

Засунув папку за пояс, он слез со стула, посмотрел по сторонам, чтобы показать, что он ничего не упустил. Потом повернул голову к Лилье, думая, что это выглядит вполне естественно. Одновременно вытянул правую руку так, чтобы она не попала в объектив камеры, и нацарапал что-то на конверте. Завибрировал мобильный.

– Покажи, что ты делаешь правой рукой!

Фабиан подчинился приказанию и посмотрел на конверт, где корявыми буквами было написано: «Прости. Он взял моего сына. Его зовут Торгни Сёльмедаль».

Реакция не заставила себя ждать.

– Если тебя хоть сколько-то волнует твой сын, ты знаешь, что делать.

Он не понял, что проснулся. Казалось, что он все еще находится во сне. По-другому и быть не может. Только через несколько минут он начал подозревать, что бодрствует. Он видел и ощущал реальность в ее самом грубом обличье. Темно, жестко и тесно. Он встал, но так сильно ударился головой, что почувствовал, как в правый глаз стекает кровь. Он попытался ее вытереть, но руки у него были связаны. Та же веревка была привязана к ногам.

И тут его охватила паника. Она накатила на него, и за долю секунды температура тела упала на несколько градусов, и он весь взмок. Он закричал как можно громче, прямо в темноту, и только когда в его легких не осталось больше крика, замолчал и начал думать.

Он сидел дома за письменным столом и писал в своем дневнике. Извергал злобу, переполнявшую его, рвущую его на части. Он слушал Мэрилина Мэнсона и плевать хотел, что громкость включена на полную. Папаши все равно не было дома. И тут он что-то уловил краешком глаза, но не отреагировал. Едва заметное движение в оконном отражении, тень тени. Он поднял глаза, посмотрел прямо в окно и увидел, как кто-то входит в его комнату.

Сначала он подумал, что это явился папаша, – сделать музыку тише и еще раз затеять свой так называемый «разговор». Но его насторожила одежда вошедшего. Летом папа почти всегда ходил в светлом. Вошедший был одет во что-то темное, напоминающее военную форму. Тогда он обернулся, но человек уже подошел к нему и прижал к его лицу тряпку.

Несколько раз помещение озарялось таким сильным светом, что ему приходилось закрывать глаза. Он решил, что открывали люк. Признак того, что его вызволят из плена. Но никто не приходил и не развязывал ему руки и ноги, и через какое-то время он понял, что ничего не открывают, а зажигают сильную лампу.

Один раз он услышал кого-то поблизости. Во всяком случае, подумал, что услышал. Звуки доносились сквозь стены. Глухо и отдаленно. Он изо всех сил закричал и стал бить локтями в стены. Но кто бы это ни был, никто не пришел и не освободил его. Может быть, это мужчина в военной форме? После этого он ничего не слышал. Ничего, кроме собственного сердцебиения и дыхания.

Наверное, вот что значит быть погребенным заживо? Надо просто закрыть глаза и уснуть. Но ему нельзя засыпать. Больше нельзя. Он не хочет пропустить следующий раз, когда раздадутся звуки. Он не должен был тогда спать. Следующий раз – если он будет – может стать его последним шансом.