Я распахнул дверь настежь – просто чтобы удостовериться.
И в лицо мне уставилась черная восьмерка.
Двойной ствол дробовика. Над смертоносной восьмеркой маячило лицо – местами кожа обвисла, местами была неестественно натянута.
Безволосое – ни бровей, ни ресниц.
В рассеянном тусклом свете похожее на маску.
Лысая голова, светлые глаза. Темная футболка и спортивные штаны, темные кроссовки.
Большое кольцо с бриллиантом на одном из пальцев, лежащих на спусковом крючке.
Насколько я мог видеть, приклад дробовика был полированным, идеальной формы. Металлическая гравировка возводила это оружие в ранг произведения искусства. Совершенно иной уровень, нежели «ствол», из которого мой отец палил по птицам.
Один экземпляр из драгоценной коллекции, от которой Саймон Вандер избавился по просьбе второй жены.
Бриллиант в кольце мигнул, когда Бадди Уэйр сильнее сжал пальцы.
– Спокойно, – произнес я.
Уэйр тяжело дышал через рот. Теперь была его очередь потеть.
Дряблый с виду мужчина с покатыми плечами, от которого едко пахло страхом.
Более опасный, чем если б он был в ярости.
Бледные глаза смотрели мимо меня на то, что происходило на берегу.
Кольцо дрогнуло снова. Ствол приблизился, замерев в считаных дюймах от моего носа.
Странное, великолепное безразличие охватило меня, и я услышал свой собственный голос:
– Не тот глаз.
Уэйр замер в замешательстве.
– Вы правша, но у вас может быть ведущий левый глаз. Закройте сначала один, потом второй и проверьте, какой сильнее приблизит мое лицо. К тому же вам нужно перестать бороться с оружием – оно не любит, когда с ним сражаются. Наклонитесь, обнимите его, станьте частью его. Давайте, моргните, проверьте свои глаза.
Уэйр смотрел пренебрежительно, свысока, но неосознанно повиновался, и дробовик в его руках дрогнул.
Я быстро пригнулся и изо всех сил ударил его в живот, а потом нанес жесточайший пинок в пах. Он захрипел, сложился пополам, ствол дробовика взлетел вверх.
Громовой выстрел.
Отколотые от потолка щепки.
Уэйр все еще корчился от боли, когда я вложил весь свой вес в удар с двух рук по его затылку.
Он рухнул на песок, по-прежнему сжимая дробовик.
Я наступил ему на руку, сломал пару костей и выхватил оружие.
Красивый охотничий дробовик, вероятно, итальянского производства. Приклад был сделан из чудесной ореховой древесины, металлическая гравировка изображала охотников времен Возрождения, преследующих сказочных зверей.
Уэйр застонал от боли. Позднее я узнал, что его локтевая кость разлетелась на осколки и никогда не срастется, как прежде.
Я посмотрел, как он извивается, и позволил себе миг удовлетворения, в котором никогда никому не призна́юсь.
Майло, услышав выстрел, примчался с пистолетом в руке. Он перевернул Уэйра и связал его найденной здесь же синтетической веревкой по рукам и ногам, как раз в тот момент, когда прибыла бригада «скорой помощи» из Малибу.
Одна бригада – одни носилки. Приоритет был отдан Трэвису Хаку. Уэйру предстояло страдать.
Во время короткого перерыва в его стенаниях я услышал что-то из-за перемычки.
Слабое, глухое постукивание. Будь шум волн сильнее, я не расслышал бы этот стук.
Майло тоже услышал его. Сжимая пистолет в руке, он указал на дверной проем, остановился, заглянул туда и скрылся в кладовке.
Я последовал за ним.
Привалившись к сложенной из бетонных блоков стене, сидел мальчик. Запах мочи, экскрементов и рвотных масс едва позволял дышать. Мальчик был завернут в черные мешки для мусора и связан поверх них нейлоновой веревкой, словно колбаса для копчения. На глазах у него была повязка из черного муслина, рот был заткнут резиновым шариком ярко-оранжевого цвета. Ноздри его были свободны, но забиты соплями. Голова обрита наголо.
Он пинал маленькими босыми ступнями фанерную стену кладовки.
Шесть квадратных футов. Приговоренные к пожизненному заключению убийцы обитают в более просторных камерах.
Мы с Майло бросились освобождать его. Лейтенант подоспел первым, позвал его по имени, сказал, что он спасен и всё в порядке. Когда с темных миндалевидных глаз спала повязка, Келвин Вандер посмотрел на нас.
Сухими глазами.
Из другого мира.
Я коснулся его щеки. Он закричал, словно попавший в капкан енот.
– Все хорошо, сынок, не надо бояться, теперь ты в безопасности, – заверил Майло.
Взгляд мальчика был устремлен ему в глаза – острый, изучающий. На щеке его виднелись синяки, припухлости, мелкие порезы.
Читать дальше