Клер Макинтош - Я отпускаю тебя

Процесс над Дженной должен был начаться через десять минут. Рэй забарабанил пальцами по столу: фамилия Петерсен показалась ему знакомой.

– Она сказала, что была замужем; я предположил, что они развелись…

Рэй и Кейт переглянулись. Рэй поднял трубку телефона и позвонил в суд.

– Слушание дела Грэй уже началось?

Он подождал, пока секретарь суда сверится со списком.

Петерсен, а не Грэй!.. Вот это косяк.

– Ладно, спасибо. – Рэй положил трубку. – Судья Кинг задерживается, у нас есть полчаса.

Кейт выпрямилась:

– Предварительные показания, которые я вам вчера принесла – ну, когда вы отправили меня разбираться с той дамочкой на ресепшене, – где они?

– Где-то среди входящих, – ответил Рэй.

Кейт кинулась перебирать бумаги. Приподняв три верхние папки, она, не найдя свободного места на столе, ухнула их на пол и принялась с поразительной быстротой просматривать документы, отбрасывая ненужные и хватая следующие.

– Вот! – торжествующе воскликнула она, вытащив файл и шлепнув его на стол перед Рэем. Поверх исписанных листков лежали клочки разорванной фотографии. Патрик взял один обрывок, с любопытством поглядел на него и поднял взгляд на Рэя:

– Можно?

– Будьте любезны, – ответил тот, не совсем понимая, о чем просит Мэтьюс.

Патрик начал складывать фрагменты, и через полминуты перед ними лежал снимок бухты Пенфач. Рэй присвистнул:

– Так это Дженна Грэй сестра Евы Мэннингс! Вот о ком она так волновалась… – Он мгновенно переключился в рабочий режим: – Мистер Мэтьюс, спасибо, что привезли паспорт. Вынужден просить вас дождаться нас в суде – Рэйчел объяснит, как туда добраться. А у нас срочное дело. Кейт, беги в ДН [9] Отдел по борьбе с домашним насилием. , я сейчас подойду.

Кейт повела Патрика вниз, а Рэй уже говорил в трубку:

– Натали, это Рэй Стивенс из криминальной полиции. Погляди прямо сейчас, что у нас есть на Йена Петерсена, белый, примерно пятидесяти лет!

Рэй гигантскими прыжками одолел пролет лестницы и скрылся за дверью с надписью «Служба защиты». Через несколько секунд его догнала Кейт, и они вместе нажали кнопку звонка у отдела по борьбе с домашним насилием. Приветливая женщина с короткими черными волосами и крупной бижутерией открыла дверь.

– Натали, удалось что-нибудь найти?

Натали впустила детективов в кабинет и развернула к ним монитор:

– Йен Фрэнсис Петерсен родился двенадцатого апреля 1965 года, задерживался за вождение в пьяном виде и нападение с отягчающими. Кроме того, в отношении Петерсена действует судебный запрет на приближение…

– Случайно не к женщине по имени Дженнифер? – спросила Кейт. Натали покачала головой:

– Мэри Уолкер. Мы поддержали ее решение уйти от Петерсена после шести лет систематических избиений. Она писала на него заявление, но он отмазался. Официальный запрет приближаться выдан гражданским судом и остается действительным до сих пор.

– А до этой Мэри по Петерсену что-нибудь есть?

– Про подружек – нет, но за десять лет до этого он получил предупреждение за нападение без отягчающих… на свою мать.

У Рэя желчь поднялась к горлу.

– Мы считаем, что Петерсен женат на женщине, связанной с гибелью Джейкоба Джордана, – пояснил он. Натали встала и подошла к серым металлическим стеллажам. Вытянув длинный ящик, она проворно перебрала содержимое.

– Вот все, что у нас есть на Дженнифер и Йена Петерсенов. Предупреждаю, чтение не для слабонервных.

Выставки, которые ты устраивала, были скучными; приемы мне нравились куда больше: они проходили в переоборудованных бывших складах, студиях, заводских цехах. Правда, публика там преобладала все та же: громогласные либералы в цветных шарфах. Женщины сплошь безапелляционные уродины, мужчины – вялые подкаблучники. Даже вину недоставало характера.

Перед ноябрьской выставкой ты была особенно трудной. За три дня я помог тебе перевезти твои изделия в тот склад, и остаток недели ты торчала там, якобы подготавливая выставку.

– Да сколько времени нужно, чтобы выставить несколько скульптур? – спросил я, когда ты второй вечер подряд вернулась поздно.

– Мы рассказываем историю, – ответила ты. – Гости будут переходить от одной работы к другой, и скульптуры должны говорить с ними соответствующим образом.

– Ты бы себя послушала! – засмеялся я. – Какая чушь! Ярлыки с ценами покрупнее повесь, остальное чепуха.

– Тебе необязательно приходить, если нет желания.