Татьяна Веденская - Знак И-на

— Значит, умер во сне. Во сне — это хорошо, — кивнул Иван, найдя хоть небольшое, но успокоение в этом факте. — Хоть так.

Иван замолчал, разглядывая обгоревший остов под огромным звездным небом. Поежился — холод был за минус двадцать, это точно. Холод и снег, чистота и пустота. С Новым годом, Третьяков. Вообще-то он собирался справлять дома с женой и детьми, как и положено, потому что Новый год — семейный праздник. Но это для тех, у кого есть семья, а у него теперь — не пойми что.

Еще вчера Иван с нетерпением ждал праздника, готовил подарки сыновьям, а приглашение Морозова приехать в Благинино принял из вежливости, с оговоркой, что постарается, конечно, но вряд ли. Жена же, то-сё. Да Морозов на него и не рассчитывал. Сказал, приезжай, когда захочешь, но имей в виду, сезон заканчивается. Иван фальшиво вздохнул. К охоте он относился более чем спокойно. Охоты ему и на работе хватало. И лосей, и оленей. Однако планы у Третьякова поменялись. Примерно четыре часа назад он вылетел из своей квартиры на улицу, не имея ни малейшего представления о том, что делать, что думать и как жить дальше. Новый год его волновал меньше всего. Он запрыгнул в свой кредитный «Форд», а куда ехать — не знал. Так и сидел, и кричал, и стучал кулаком по рулевой панели, и матерился так, что проходившие мимо случайные прохожие озирались.

Чуть успокоившись, Иван достал телефон и набрал номер Морозова — просто потому, что захотелось убраться подальше из этого мерзкого, грязного города. К тишине и пустоте. Замерзнуть, к лешему, в снегу, в лесу — и все. Напиться до чертей. Напиться — это точно к Морозову. Поэтому и позвонил. Морозов ответил после шестого гудка, он был нетрезв и весел. Сказал, что сам только пару часов назад приехал, что ребята все приедут только завтра, что он один и будет только счастлив, если Ванька приедет. Попросил привезти грибов каких-нибудь соленых на закусь — купить в «Азбуке» по дороге, на Новой Риге. Морозов денег никогда не считал, отсюда и рекомендация заехать именно в «Азбуку». Грибы Иван купил в «Пятерочке» рядом с домом в Солнцеве. Морозов бы все одно разницы не заметил.

И вот теперь Иван был тут, посреди зимы и глубокого снега, напротив обугленных развалин, а в машине у него валялись ненужные маринованные маслята. И что делать дальше, он не имел ни малейшего понятия.

— Ты в машину иди, замерзнешь, прохожий, — сказал пожарный, и Иван вздрогнул. Забыл, что стоит не один.

— Сейчас, да, — слова еле выпадали, Иван говорил тихо, через силу.

— Он кто тебе был? Друг? Родственник?

— Вообще, Петрович был моим начальником, — сказал Третьяков. И, словно оправдываясь, добавил: — Не то чтобы прямым начальником, мы с ним из одного управления. Он был из боссов, но, знаешь, с людьми всегда был по-простому. На равных как бы. Вообще, у нас это нетипично. Все обычно любят выделываться.

— А чего, где-то боссы по-другому себя ведут? — хмыкнул Алексей. — У нас тоже на одного пожарного — пять руководителей. А что, родственники у него какие-то остались? Семья, жена? Надо сообщить же.

— У него только дочь, — вспомнил Иван.

— Маленькая? — спросил Алексей. — Почему только дочь? А жена? В разводе?

— Может, и в разводе. Не знаю почему, но нет жены, а дочь — студентка вроде. Да, точно, Петрович говорил, что у него дочка в МГУ поступила. Он этим гордился как сумасшедший.

— Ничего себе, МГУ. Вот как только люди туда попадают? У меня сын в инженерный только со второго раза… А родители?

— Чьи? Дочери?

— Нет, я про родителей погибшего. Живы?

— Да, кажется. Где-то в Беларуси, Петрович к ним прошлым летом ездил, чего-то там помогал строить, — ответил Иван и тут же взмолился, чтобы каким-то образом миновала его чаша сия, чтобы не он, а кто-то другой сообщал им о том, что произошло.

— Это нехорошо, нехорошо. Не должны дети умирать раньше родителей. Номер-то дочери есть? Черт, где ж эти бравые полицейские? Нам тут чего, до утра торчать? Два часа чтобы на труп ехать… «Скорой», кстати, тоже нет, но это как раз объяснимо. Народ словно целью своей ставит убиться за праздники. Но два часа?! Нормально?

— Да уж, нас порой не дождешься, — кивнул Иван, и Алексей моментально изменился в лице. Помрачнел и засопел, словно у него резко нос забился.

— Нас?

— Ну да, я же и сам из полиции, — пояснил Третьяков с показным, преувеличенным добродушием. — Правда, оформиться не помогу, не моя юрисдикция, как говорится, и не при исполнении.

— Серьезно? Ты из полиции и просто позабыл об этом сказать? — съязвил Алексей. Затем стянул с головы каску. — Погоди-погоди, так это что получается… Наш погорелец тоже, что ли… ты же сказал, коллеги…