Агата Кристи - Операция «Катамаран». Падение. После похорон

Конечно, они работали на полицейском дворе, но ведь в Эгесхавне были еще и задворки, где во всех углах насмешливые пауки плели свою паутину. И если они уничтожали одного из них, тут же на другом крюке возникал новый, и так продолжалось без конца. Об этом лучше много не думать.

Если Бо Смедер и выкинул отца вниз, то только из-за денег. Так было заведено в той грязи, в которой оба сидели. Клейнер был убежден, что Бо Смедер смог бы на это пойти, если его сильно спровоцировать, то есть если б отец закрыл для него чековую книжку, а взамен этого на балконе в понедельник высказал свое мнение.

Чрезмерно сфокусированное внимание Анны Нильсен к Эгону Кратвигу можно объяснить ее увлечением психологической, интеллектуальной игрой, из которой самой трудно выпутаться.

Комиссар ставила знак равенства между собственной неуверенностью и отсутствием доказательств состава преступления. Наивно!

Кратвиг — просто учитель, пенсионер, не очень-то признающий общество, в котором живет. По крайней мере, честно играет. Бо Смедер — жалкий, тридцативосьмилетний мужик, уже показавший им двойное лицо. Клейнер решил снова послать в Оденсе Адольфсена из Колдинга.

В шестом часу Анна позвонила домой. Пер взял трубку. Она попросила его до половины шестого сходить за мясом для бифштексов. Сама не закончит работу раньше восьми. Пер обещал успеть к этому времени с ужином.

— Пер, я была сегодня у школьного психолога.

— Ну, — спросил мальчик.

— Мне очень жаль. И дело мое не ладится. Ты не откроешь к ужину бутылку красного вина? Нам нужно хоть чуть-чуть отдохнуть.

— Конечно, — согласился Пер, — бифштексы будут готовы к восьми.

Как всегда, Ингер не слишком радостно восприняла, что Франк должен быть к девяти вечера в «Зулубаре». По долгу службы, конечно! Еще он должен быстро поесть, чтоб успеть на вечерний матч между командами Эгесхавна и Копенгагена, которая самодержавно находилась во главе первой лиги, а Эгесхавн упорно боролся за место в середине.

Ингер знала мужа слишком хорошо, чтобы понять, что он должен успеть на оба тайма и что он все равно пошел бы, даже если бы над головой не висело это трудное дело. Она приготовила ужин к шести. Франк помог Вигго принять душ, пока Ингер убирала посуду. Это было обязательное ежедневное пятиминутное общение с мальчиком, уже начавшим ходить с отцом на футбол. Конечно, если матчи приходились на дневные часы воскресного дня. Матчи, которые начинались в вечерние часы, ему смотреть не разрешалось.

— Пап, ты думаешь, Эгесхавн победит?

— А если нет?

— Будем надеяться, что игра будет хорошей, — не по годам серьезно ответил мальчик.

Петер Франк мог быть доволен собой. Ему удалось воспитать в сыне отношение к спорту не только как к соперничеству, но и как к захватывающему зрелищу. Он полагал, что это поможет Вигго вырасти менее чувствительным к окружающей среде и неизменным поражениям. Сам он обязательно огорчится, если выиграет Копенгаген.

7800 зрителей являли собой прекрасную декорацию к замечательному спектаклю, во время которого Франк в течение полутора часов мог орать вместе со всеми и позволить себе отдохнуть. Все это пребывало в удивительном контрасте с ежедневно контролируемыми интонациями общения в семье и на службе. Так, по крайней мере, он охотно объяснял тем, кто предпочитал спортивным соревнованиям камерный концерт.

После футбольного матча он возвращался домой, полностью расслабленный, и если при этом выигрывала команда Эгесхавна, то настроение было особо прекрасным. Он освобождался от агрессивности, скованности и признавал это. В последние годы люди обсуждают само существование естественного инстинкта борьбы. Он не знал, чему должен верить, но был склонен считать себя очень естественным. У него инстинкт борьбы в своем лучшем проявлении, безусловно, существовал. Одновременно он пытался убедить сына, что не все определяется борьбой. Да, нелегко жить на свете.

Трудно сказать, есть ли большие переживания в жизни, чем рев, который пронесся над стадионом и над половиной города, когда команда Эгесхавна забила гол и результат стал 1:0.

Классический гол. Игра вдоль левого края площадки, когда с подачи левого защитника центральный нападающий сумел забросить мяч головой в ворота, прежде чем вперед выскочил вратарь команды Копенгагена.

Франк поднялся с места с громким криком и слился вместе с 7800 другими зрителями в общем восторге. Эта радость чуть позже в «Зулубаре» придала более тонкий вкус холодному пиву.