Андрей Кивинов - Куколка. Сделано из отходов. Умирать подано

Два – ноль.

– Сделаю.

– А как насчет операций? Ничего не предвидится? Оп-ля! Три – ноль.

– С первого на три дня объявлен «Гастролер», а с пятого – «Допинг».

– Понятно. Кстати! Водочку вы третьего дня с производства сняли, а цех опечатали. Нельзя ли все же пустить в реализацию продукт? Эх… Промазал. Прошу.

Ноль – три.

– Увы, Виктор Палыч, слишком поздно. Он уже реализован. Оп-ля! Вынимайте. Один – три.

– Тяжелый шар, но попробую… Как думаешь, Виктор Палыч, проскочит от борта?

– Попробуй.

– К слову сказать… Пришла директива произвести ремонт отдела под евростандарт. Могу телеграмму принести, если не веришь. Слово офицера! А за чей счет, почему-то не сказано. Не сделаешь ремонт – выгонят к чертям на пенсию. Обидно. Я прикинул на глазок, в лимончиков тридцать-сорок уложимся. Ну-ка… Оп-ля!

Два – три.

– Думаю, проблемы нет. Завтра же подберем спонсоров.

– Ну и прекрасно. А то не хотелось бы на пенсию.

– Да кому ж охота?

– Ох, какой шарик! Картинка!

– А может, прервемся на время? А то войдешь в азарт. Бильярд спешки не терпит. У нас остался всего час, тут строгий график, в двадцать два приедут коммерсанты. Париться. А мы еще с массажем не закончили. У меня последнее время поясница побаливает. У тебя не шалит?

– Шалит.

Герман Андреевич воткнул кий в подставочку и вернулся к столу. Взял запечатанную бутылку аперитива, два хрустальных фужера и, поправив простынь на том месте, где когда-то была талия, пошлепал босыми ногами в номер люкс.

– Кто ж это тебе, Гришенька, такой чудесный фонарик нарисовал? Крутой Уокер?

Ленка наклонила кудрявую головку и прищурила глазки.

– Это макияж. Конкурс визажистов. – Гришка явно смутился, застигнутый Ленкой врасплох.

– Надо же. А я думала, ты вступился за даму сердца и спас ее из лап бандитов.

Ленка накрутила на пальчик вьющийся локон. Гришка достал из нагрудного кармана куртки сигарету.

– А тебе идет, Гришенька. Ты сразу такой мужественный стал. Жалко, нет смокинга и бабочки.

– Завтра же куплю.

– Купи, купи, зайчик. А что мы такие хмурые? Не надо расстраиваться, Гришенька. Кстати, как насчет Парижа этим летом? Мы не передумали? Кто-то обещал покататься со мной на роликовых коньках по Елисейским полям. Ха-ха-ха. Можно надеяться? Или мы способны только трепаться и зарабатывать синячки в подворотнях?

– Можно.

– Ну, тогда я надеюсь, Гришенька. Пока.

Ленка помахала ручкой и пошла к стоящей на проспекте родительской машине.

Гришка сел на поребрик, глубоко затянулся. Закон бутерброда в очередной раз напомнил о своем существовании. Так оно всегда и случается: хочешь предстать во всей красе – черта с два, а с глазом подбитым – всегда пожалуйста, «Привет, Гришенька». Да еще прыщ на носу. Тьфу!

Гришка потушил окурок носком ботинка. Да, ничего не поделать, есть такое слово «любовь». Когда башка слетает напрочь и поступки легко могут привести в лечебное заведение с решетками на окнах. Или еще куда подальше. И никакого ведь лекарства против такой болячки не найдешь. Ни в одной аптеке. Неужели не придумать? Чтобы съел пилюлю и разлюбил.

На Ленку он запал еще в первом классе. Она жила в их дворе с родителями и старшим братом. Детская влюбленность Гришки никак себя не проявляла, до определенного возраста свои чувства следует хранить в глубочайшем секрете, иначе не избежать насмешек сверстников. Тем более нельзя унижаться до таскания чужих портфелей в школу и обратно. Что ты, носильщик? Но если честно, таскал бы по восемь раз на дню.

Кандидатов на Ленкино сердце и портфель в школе имелось полным-полно – и из старших классов, и из младших. Кукла Барби на фоне Ленки – Квазимодо в юбке. Ленка, конечно, это понимала и самым коварным образом использовала усиленное мужское внимание в личных интересах. При этом никому не отдавая предпочтения. Перетопчетесь пока, мальчики.

Ничем особенным Гришка заинтересовать Ленку не мог. Он для нее просто фамилия-имя. Внешность? Лучше не вспоминать. Социальный статус? Ой, Гришенька, ты с восьмого класса в одной куртке. Добрая душа? Так мы ж, Гриша, не в кино. Любишь? Меня многие любят. Я себе цену знаю.

Уходя в армию, Гришка пригласил Ленку. Она пришла, хотя он и не рассчитывал. Следующие два года он только и вспоминал тот вечер. Выпив водки и осмелев, он коварно заманил Ленку на кухню и раскрыл душу. По радио крутили подходящую вещицу «Никто лучше меня не сделает это», и объяснение выглядело весьма романтично. Такие слова Ленка наверняка слышала не в первый раз, поэтому не отвергла Гришкины чувства, но пожала плечами и снисходительно улыбнулась. Это прибавило Гришке уверенности, и он впился в ее губы, как вампир. Затем шепотом принялся умолять дождаться его возвращения. Ленка ничего не ответила, освободилась от Гришкиных объятий и вернулась в комнату.