Андрей Кивинов - Куколка. Сделано из отходов. Умирать подано

Пустил воду, газовая колонка пыхнула синим пламенем, старые трубы запели сопрано. Зубной пасты, как и заведено в нормальных коммуналках, под зеркалом не было. Бесплатная паста только в телевизоре. Тройная защита всей квартиры.

После Наташки в ванной остался запах цветочного дезодоранта. «Своя комната есть, – подумал Гришка. – Там и воняй. Вдруг у меня аллергия?»

Аллергией Гришка не страдал, и с Наташкой он, в принципе, никогда не цапался. Просто возвращение из беззаботного мира сновидений в душную атмосферу реальности последнее время протекало остро и требовало эмоциональной разрядки хотя бы в виде ворчания.

Гришка подождал, пока вода прогреется, и сунул голову под струю. Выпрямился и уставился в зеркало, пытаясь выявить изменения в благородной внешности, происшедшие за ночь. Увы, кроме свежего прыща на носу и жидкой щетины на подбородке, ничего принципиально нового в облике молодого человека не появи-лось. Капли воды сверкали на короткой, «под бандита» стрижке (Наташкина работа), серьга в ухе чуть позеленела (позарился на дешевизну ну и получил медяшку вместо позолоты), а синяк под глазом хоть и медленно, но исчезал.

Гришке шел двадцать второй год, и биография его мало чем отличалась от биографий молодого поколения, выбирающего «пепси». До пятнадцати лет он охватывался всеобщим средним образованием, вытягивая из педагогов снисхождение в виде твердых троек, и «слонял слонов» по двору, самоутверждаясь в жизни путем курения, мордобоя и мелкого хулиганства.

Расставшись со школой, учился искусству сварщика второго разряда в профессионально-техническом лицее, затем честно тянул службу во внутренних войсках, охраняя эшелоны с трудовыми резервами, а вернувшись на место прописки, принялся искать смысл жизни, что оказалось делом весьма хлопотным и, главное, неблагодарным. Правильный смысл подразумевал «сразу и много», а получалось «долго и мало».

Искусство сварщика второго разряда, даже в случае его удачного применения, вынуждало отказаться от всех мирских наслаждений, как-то иномарок, казино, ресторанов и средиземноморских круизов. А как обойтись без круизов честолюбивому аристократу? И как, наконец, избавиться от этой чертовой яичницы по утрам и прочей консервированной капусты? В общем, сваркой черепаховый суп не сваришь.

Родительский кошелек богатым наследством, позволяющим сразу найти смысл жизни, тоже, увы, не радовал. Мать погибла, когда Гришке было десять лет, погибла до обидного нелепо. Ее нашли в подъезде их дома лежащей на ступенях. С ножевыми ранениями. Ее успели привезти в больницу, она успела сказать врачу, что какой-то пьяный дурак с ножом хотел отнять у нее сумку. Она не отдала, и тогда дурак ударил ее. В сумке лежал батон за двадцать две копейки и кошелек с червонцем.

Отец в больницу не успел. Мать умерла от потери крови – нужной группы для переливания не оказалось. Мать была хорошей женщиной, на кладбище приехал почти весь их дом. Гришка в силу возраста еще не осознавал, что такое смерть, считая, что мама, отец, люди вокруг будут всегда, всегда будут учителя, школа, облака и деревья. К гробу его не пустили, и мать он мертвой так и не увидел.

Отец сильно изменился, как внешне, так и внутренне, с матерью он жил по любви, новой женщины в дом не привел, что, конечно, сказалось и на нем, и на Гришке. Может, у отца и были женщины на стороне, но Гришка про это ничего не знал.

Работая водителем-дальнобойщиком, отец неделями не бывал дома, и воспитанием сына в основном занимались соседи, двор и школа. Что и привело к соответствующему итогу – в тринадцать лет Гришка попался на краже шапки из школьного гардероба. Отец, узнав про это, жестоко выдрал Гришку, потом бросил ремень на пол, заперся на кухне и вышел оттуда только через час сильно пьяный. Но на сына больше не кричал, сел на диван и тихо сказал:

«Никогда больше так не делай, Гриша. Тот, кто убил нашу маму, тоже начинал с шапок». Урок запомнился, и Гриша действительно завязал.

Та гардеробная кража была последним проявлением криминала в его жизни. Семейное фото с трехлетним Гришкой на коленях родителей, отретушированное заботливым мастером художественной съемки, чуть поврежденное временем и солнечным светом, по-прежнему висело на стене. Были еще дедушки-бабушки, но жили они далеко, мать с отцом еще в молодости приехали в Питер из глубинки искать счастья.

Гриша с отцом жили в многосемейной коммуналке, занимая двадцатиметровую комнату, перегороженную шкафом. Каких-либо попыток обзавестись отдельным жильем отец не предпринимал, хотя, наверное, и не мог ничего реально предпринять – его заработка хватало только на продукты, квартплату и одежду.