Геннадий Сорокин - Скелет в семейном альбоме

Покинув больницу, мы с Айдаром пошли на остановку.

– Что ты молчишь? – спросил он. – Об этом воришке думаешь? Мерзкий тип, скользкий. Такой за деньги мать родную продаст и угрызений совести испытывать не будет.

– Плевать мне на этого Лобова, я об адвокате думаю. Труп, который он видел, – это не Машковцов, волосы на молотке не его. Спрашивается: куда делся Юрий Эдуардович? Он как фантом: появляется то тут, то там, а потом исчезает. У меня такое ощущение, что нас водят за нос, дурачат, и я не пойму в чем.

– Если тебе наплевать на Лобова, то наплюй и на адвоката, – посоветовал Далайханов. – Преступление раскрыто, налетчики установлены. В пятницу Малышев прикажет объявить Машковцова в розыск, и на этом все закончится.

– До тебя не доходили слухи, что Клементьев снова стал прикладываться к бутылке? В субботу почему-то Малышев меня дернул в садоводческое товарищество, а не его. У меня ребенок больной, оставить не с кем, а у Геннадия Александровича дети взрослые, жена не больная, почему бы ему не съездить на место происшествия?

– Я так думаю, что если бы Клементьев раскодировался, то наверняка бы ушел в запой. В понедельник я его видел. Бодренький такой, не опухший. Андрей, ты всякую ерунду в голову не бери и за Малышева решений не принимай. А если тебе Клементьев не дает покоя, то спроси у Николая Алексеевича напрямую: запил его второй заместитель или нет?

– Больно мне надо в чужие дела лезть! Я о Клементьеве так, между делом поинтересовался. Если он раскодировался, то скоро узнаем.

На работе нас ждал сюрприз: посреди кабинета на полу лежал запечатанный конверт.

– Под дверь сунули, пока никто не видел, – догадался Айдар.

Я вскрыл послание. Текст начинался с биографии участвовавшего в нападении на квартиру Желомкиной налетчика по фамилии Здрок. Воры славно потрудились! Они установили всех родственников Здрока, включая двоюродных братьев и сестер, живущих в Томской области. Сведения о втором бандите, Степанове, были такие же подробные.

Для себя я отметил одного человека: Андрей Вешняков, сводный брат Степанова.

«Андрей В. из дневника Кислицыной Лены – это наверняка Андрей Вешняков. Ему пятнадцать лет. Он хоть и не живет в одной квартире со своим братом, но поддерживает с ним родственные отношения. Проболтался паренек братику про общак, вот они и не искали, где деньги спрятаны».

Часов в шесть в коридоре поднялась беготня, захлопали двери, раздались не то выкрики, не то команды.

– Айдар, выгляни, посмотри, что случилось. Может, пожар начался, а мы тут сидим в полном неведении.

Далайханов вышел в коридор и тут же вернулся:

– Лучик помер!

– Да ты что?! – вскочил я с места. – Когда?

– Два часа назад. Андрей, пошли в актовый зал. Большаков срочно весь личный состав управления собирает. Будем готовиться к похоронам.

Кислицына Лена оказалась упитанной девочкой с пухленькими щечками и короткой стрижкой. Она совершенно не соответствовала тому образу, который я мысленно представлял. Мне почему-то казалось, что дочка Шахини должна быть худенькой, длинноволосой, с огромными глазами. Но мало ли что я ожидал! Какая есть, такая есть.

Судя по поджатым губам, Лена не была настроена на доверительную беседу. Оно и понятно, у девчонки своими мыслями голова забита. Скоро ее переведут в детский дом, а там жизнь не сахар. После домашнего уюта да на казенные харчи – врагу не пожелаешь. Но, несмотря на ее замкнутость и отрешенность, мне надо поработать с девчонкой, сплести обрывки логических нитей в единый канат.

«Запомните, – говорили преподаватели в Высшей школе милиции, – инициативный и смекалистый опер любую корову в стаде разговорит, а у тупого и пассивного сыщика даже пастух будет мычать. К каждому человеку нужно найти свой подход».

Я улыбнулся девочке, выложил на стол перед ней песенник.

– Откуда он у вас? – встрепенулась Лена.

– Из твоего стола забрал. Признаюсь честно, я перечитал твой песенник от корки до корки и сделал вывод: ничего не изменилось с годами! Что во времена моей юности девушки рассказ «Фараон» переписывали, что сейчас, что тогда про картошку писали…

Кислицына с интересом посмотрела на меня.

– «Любовь не картошка, не выкинешь в окошко», – напомнил я.

– Когда вы учились в школе, девочки давали вам свои песенники читать? – В Лене стал пробуждаться интерес к жизни. Она встретила взрослого человека, с которым можно поговорить на понятные ей темы.