Жорж Сименон - Мегрэ забавляется

— Минуточку. Жозефа в это время отсутствовала, так что у нас есть только свидетельство Антуанетты. Согласно ее показаниям, доктор Жав покинул их квартиру лишь в семь вечера, иными словами, учитывая столпотворение в это время, только-только, чтобы успеть к отходу восьмичасового поезда с Лионского вокзала.

— А Жозефа?

— Она по-прежнему утверждает, что ушла из здания на бульвар Османн почти следом за доктором Негрелем, то есть часов в шесть, и сразу отправилась к дочери.

— Где и застала доктора Жава?

— Да.

— Она оставалась с этой парочкой до семи?

— Так она уверяет.

— Получается, что у доктора Жава есть алиби?

Однако инспектор Жанвье не был столь категоричен.

Учитывая благоговейное отношение Антуанетты и ее матери к доктору, он уверен, что их свидетельство может расцениваться как внушающее подозрение. Кстати, консьержка, которая видела, как доктор Жав вошел, не заметила, как он вышел. Правда, около семи она бегала в бакалейную лавочку по соседству, и дворницкая пустовала минут пятнадцать-двадцать. Если предположить, что Филипп Жав в это время покинул Антуанетту, то возникает вопрос, располагал ли он достаточным временем, чтобы заскочить на бульвар Османн, убить жену, запереть ее в шкафу и добраться до Лионского вокзала? Такое маловероятно, но его передвижения должны восстановить уже сегодня с тем, чтобы прояснить этот момент ».

Мегрэ встревожился. До сих пор кое-какие факты так и не стыковались. Разве доктор Пардон не сообщил ему о том, что Жав увяз в долгах? Между тем Антуанетта в своем скромном жилище на улице Вашингтон не могла обходиться доктору слишком дорого.

Он немного завидовал Жанвье, и вовсе не по причине его успехов, а из-за одного в общем-то смехотворного пустяка. Каждый раз, когда при расследовании требовались средства на поездки, приходилось сражаться с распределителями фондов в уголовной полиции, которые до обидного скрупулезно придирались к представляемым счетам. Каким же образом Жанвье ухитрился слетать в Канны? Видно, этому делу придавалось большое значение, раз удалось развязать тугие кошельки бюрократов.

Мегрэ перешел к статье под названием «ЖЕНЩИНА С ДРАГОЦЕННОСТЯМИ».

Время от времени кто-то из игроков посматривал на него, а один, бросив взгляд на газету, чуть наклонился к Мегрэ и спросил:

— Это сделал Жав?

— Пока неизвестно.

— А я считаю, что он.

Однако, прочти этот картежник продолжение статьи, он был бы менее решителен в своих суждениях.

« Поездка инспектора Жанвье в Канны принесла еще один сюрприз, не менее любопытный, чем первый.

Уже несколько дней болтали, что семейство Жав, несмотря на кажущееся благосостояние, испытывает финансовые трудности — доктор обременен долгами. И в голову сразу приходила мысль, что Жав вел вторую, скрытую от посторонних глаз жизнь, возможно тратя деньги на расточительную любовницу, поскольку сам он не является ни игроком, ни биржевым спекулянтом…

В какую же пропасть уходили приличные доходы от завода мадам Жав и более чем солидные гонорары, получаемые за труды ее мужем?

И опять ключ к загадке дала все та же мадемуазель Жюссеран. Поступила ли она так из чувства женской мести или неумышленно? Не нам об этом судить! В тот самый момент, когда инспектор Жанвье уже собирался раскланяться, женщина у него спросила:

— Не захватите ли вы с собой шкатулку с драгоценностями? Поскольку я остаюсь здесь одна с ребенком и кухаркой, мне не хотелось бы брать на себя ответственность за ее сохранность.

— Где она находится?

— В спальне мадам. Хозяйка всегда забирает ее с собой, отправляясь в поездку, и я поражена тем, что она оставила ее тут в этот раз.

Речь, как оказалось, шла не о шкатулке, а скорее о небольшом чемоданчике, изготовленном в престижной кожевенной мастерской на улице Фобур-Сент-Оноре. Естественно, он был заперт.

— Я знаю, где ключ, — заявила мадемуазель Жюссеран, которая была о многом осведомлена.

Она указала на один из ящиков комода, где под стопкой белья тот был обнаружен.

Инспектор Жанвье не скрыл от нас, что был очень удивлен при виде драгоценностей, хранившихся в чемоданчике. Они еще не прошли экспертизу, но на глазок можно сказать, что стоимость этих украшений не менее тридцати миллионов. Кольца, колье, браслеты, клипсы, серьги — и все куплены в лучших ювелирных лавках на улице Де-ля-Пэ. Теперь вы понимаете, почему мы считаем, что ситуация в корне изменилась. Прежде полагали, что у доктора Жава, жена которого на первый взгляд выглядела такой скромницей и простушкой, завелась мотовка-любовница.