Николай Леонов - Полночный ритуал

– Евгений Денисович, – выслушав своего собеседника, заговорщицким тоном произнес Лев, – а как бы мне взглянуть на Мурашнова и Заливаева со стороны? Но только так, чтобы я их видел, а они меня – нет! А?

– Да без проблем! – махнул рукой Окушев. – Например, я могу по какому-то вопросу вызвать их сюда. А вы, стоя от кабинета в некотором отдалении, сможете рассмотреть их обоих. Такой вариант подойдет?

– Лучше и не придумаешь! – одобрил Лев, выходя в коридор.

Минут через пять к кабинету Окушева, что-то обсуждая на ходу и взирая на окружающее с долей самодовольного высокомерия, вальяжной походочкой приблизились двое рослых лбов в «крутяцком прикиде». Без стука, пинком импортной туфли открыв дверь, они вошли внутрь. У Окушева мажоры пробыли недолго. Всего через пару минут, выходя в коридор, один из них бросил через плечо:

– Слышь, ты, окушарик! Стуканешь предку – порву, как Тузик грелку! Усек, убогий?

Они двинулись по коридору навстречу Гурову, обмениваясь плоскими остротами по поводу «всякого тут нищебыдла». Делая вид, будто он что-то ищет в меню своего сотового, Лев зашагал им навстречу, словно никого не видя перед собой. Поравнявшись с мажорами, он с хорошо сыгранной нерасторопностью столкнулся с одним и наступил на ногу другому. Ответная реакция не заставила себя ждать. Тот, с которым он столкнулся, матерно выругавшись, грубо оттолкнул лошару в сторону. Ударившись плечом об угол стены, Лев урезонивающе бросил:

– Что вы делаете?

В тот же миг второй, охарактеризовав лошару непечатным слогом, резко ударил его кулаком под дых. Правда, наткнувшись своим не самым крепким орудием агрессии с весьма плотным мускульным щитом живота рослого незнакомца, он вдруг ощутил какую-то смутную тревогу и невольно попятился назад. И не напрасно! Голос незнакомца, внезапно став жестким и хлестким, как удар бича, сурово приказал:

– А ну, стоять! Не двигаться обоим!

Это заставило мажоров, которые запоздало пожалели о своей несдержанности, замереть на месте. Они вдруг сообразили, что этот незнакомец вовсе не лошара, а для них потенциально чем-то очень опасная личность. И всего мгновение спустя парни смогли в этом убедиться лично, увидев служебное удостоверение сотрудника полиции. Довершили их запоздалый испуг следующие слова незнакомца:

– Полковник Гуров, Главное управление угрозыска! Так, молодые люди… Значит, вы сотруднику внутренних органов нанесли побои? Зря! Подобные действия противозаконны и уголовно наказуемы. Вам это известно?

На мгновение струхнув до дрожи в коленках, мажоры тут же вдруг снова вспомнили, что они – МАЖОРЫ, вспомнили, кто их папы и каковы возможности пап. Облегченно переводя дух, студент, толкнувший Гурова, язвительно поинтересовался:

– Слышь, полковник, а ты уверен, что твои погоны приклеены надежно? Один мой звонок папашке, и их тут же сдует, а ты пойдешь, с соплями и слезами, мести столичные улицы.

– Столичные? Много чести! Поедешь дворником в самый отстойный Мухостранск! – Парень, ударивший Льва, пренебрежительно помахал пальцем перед его носом. – Это я тебе гарантирую, бывший полковник. Все, пошел вон, пока тебя тут не загасили!

Окинув их изучающим взглядом биолога, который рассматривает под микроскопом неизвестную разновидность бациллы, Гуров миролюбиво улыбнулся и предложил:

– Пройдемте-ка в тот кабинет, в котором вы только что побывали. Идемте, идемте, в ваших же интересах. Мы сейчас там с вами оч-чень мило побеседуем. Очень! Ну! – жестко отрубил он и, внушительно похлопав рукой по левой подмышке, где под пиджаком явно скрывалось нечто увесистое, добавил: – Или вас туда отконвоировать?

Мажоры, вновь почувствовав внутреннюю неуютность, неохотно подчинились. Они уже без недавнего куража открыли дверь кабинета и, подавленно взглянув на удивленно воззрившегося в их сторону Окушева, медленно переступили через порог.

– Евгений Денисович, – войдя следом за ними, приятельски улыбнулся Гуров, – мои вам извинения за то, что беспокою. Вы позволите ненадолго занять ваш кабинет? Я тут немного побеседую с этими необычайно воспитанными молодыми людьми. Хорошо?

– Хорошо, хорошо! – согласился тот. – Беседуйте, на здоровье!

«Беседуйте, на здоровье» Окушев произнес с нескрываемым сарказмом и с чуть заметной язвительной улыбкой покинул кабинет. Зато мажорам явно было не до улыбок. Оставшись наедине с этим непредсказуемым опером в тесноватом кабинете, парни окончательно скисли. Вновь вспомнив про своих всемогущих пап, они машинально потянулись в карман за средством связи, но жесткий окрик: «Отставить!» – тут же пресек эту попытку. Пройдясь по кабинету взад-вперед, Лев остановился перед начавшими не на шутку волноваться мажорами и сурово оповестил их: