Николай Леонов - Полночный ритуал

– Да не-е-е-т, вряд ли… – отрицательно качнул головой Лев. – Насколько мне удалось выяснить, к тому месту, где она была убита, Лилия пошла с показа мод Бруталлино, скорее всего, с кем-то из зрителей. А среди той публики уличных отморозков явно не было и быть не могло. Там же один лишь вход на показ стоил столько, что битцевскому отморозку, чтобы попасть туда, пришлось бы ограбить банк.

Это «нечаянное откровение» он выдал специально, чтобы вбросить в мажорскую среду информацию тревожного свойства для тех, кто причастен к убийству Лилии. Мысль о том, что опера в какой-то мере смогли идентифицировать хотя бы социальную группу лиц, виновных в смерти девушки, наверняка вынудит их начать действовать. И эти действия (от вбросов заведомой дезы и попыток подкупа до попыток физического устранения излишне настырных сыщиков) дадут им со Стасом неплохой шанс выйти на убийцу. А Янина на роль общедоступного живого «конверта» с тревожащей преступника информацией подходит как нельзя лучше. То, что эта девушка избытком скромности не страдает и ее повседневность изобилует любовными экспресс-связями, было яснее ясного, и, следовательно, у нее очень широкий круг знакомств в среде мужской части мажоров. А вот это – самое то, что и было бы нужно. Найти точный ориентир, в какую сторону направить свой поиск, – это, считай, уже половина успеха в кармане.

– Так вы полагаете, что убийца – не какой-то там мокрушник из подворотни, а состоятельный человек из «форбсовского» топа? – с долей недоумения уточнила собеседница Гурова.

– Я в этом почти уверен! Более того, я даже уже сейчас берусь предположить, кто персонально совершил убийство… – При этих словах Лев вдруг как бы спохватился: – Гм!.. Похоже, этого озвучивать мне не стоило бы. Янина, давайте договоримся: все сказанное выше пусть останется строго между нами. Хорошо?

– Да, да, конечно! – закивала та.

Задав ей еще несколько малозначащих вопросов и получив столь же малозначащие ответы, Гуров отпустил Янину, напоследок напомнив ей о конфиденциальности. Когда девушка вышла, про себя он сразу же отметил, что эту особу стоит взять на заметку и по возможности отследить все ее контакты. Когда запущенная им информационная «блесна» достигнет нужных ушей, с Шаховской почти наверняка постарается встретиться один из тех, кто причастен к убийству Кипрасовой. Если только эти предположения верны и избран правильный вектор расследования, это существенно повысит шансы в скором времени увидеть убийцу в наручниках.

Глубоко задумавшись, Лев прошелся по кабинету. Теперь нужно было придумать повод, чтобы встретиться со здешними бабниками-налетчиками Мурашновым и Заливаевым. Но как бы это сделать, чтобы не подставить Янину? В этот момент, приоткрыв дверь, в кабинет заглянул Окушев.

– Извините, Лев Иванович, если помешал… Вы уже закончили? – поинтересовался он.

– Да, да, Евгений Денисович, закончил. Это вы меня извините за доставленные вам неудобства…

– Что вы, Лев Иванович! Какие неудобства? Раз вы ищете убийц Лили Кипрасовой, прошу понять правильно, моей самой любимой студентки, то я готов оказать вам любое возможное содействие. Кстати, Лилю у нас очень многие любили. Так-то она никогда себя не выставляла напоказ, всегда была тихой, как бы неприметной… Но в ней была бездна обаяния, какой-то чистоты. Между нами говоря, – Окушев перешел на полушепот, – я всегда поражался тому, как в типично буржуазной семье могло появиться столь романтичное, эфемерное создание… Ну, согласитесь, Лилю ведь и близко не сравнить со многими этими полоумными, закормленными деньгами родителей детками. Я здесь работаю уже пятый год и насмотрелся всякого более чем достаточно. Только половину можно считать хотя бы относительно психически и нравственно здоровыми людьми. И то, если закрыть глаза на высокомерие одних и заносчивое самомнение других. Ну а другая половина – это нечто из триллера о какой-нибудь подпольной психушке. Это больные на всю голову создания, мнящие себя небожителями, которым обязаны угождать все прочие недочеловеки. Это серпентарий и террариум одновременно. И, что самое интересное и одновременно печальное, такая оголтелая барчуковщина свойственна прежде всего нашей стране. Да! Мне доводилось сталкиваться с иностранными студентами из богатых семей. Скажу откровенно, эти заметно проще. В Итоне и Кембридже, каким бы ни был студент богатым, он никогда этого не выпячивает и никогда не обратится к преподавателю на уровне «эй, ты». А мы никак не выйдем из бандитских, малиново-пиджачных девяностых. Мне уже предлагали работу в одном из вузов Канады. Вот последнее время все чаще прикидываю на досуге – а может, и в самом деле свалить за бугор? Уже опротивела эта тупая дурь золотоунитазных кретинов, как говорится, простите мой французский…