Сандроне Дациери - Убить Короля

– Нет.

– И я тоже не знал. Они держались особняком. – Лупо надел очки для чтения, расстегнул куртку, под которой показался пуловер с узором из осликов и сомбреро, и достал из кармана лист бумаги. – Его мать звали Тереза, она была родом из Турина. А ее мужа-грека звали Аристид, – сказал он, сверяясь с записями. – Томми – сын Терезы от первого брака. Фамилия его отца – Карабба, но он умер, когда мальчику было лет пять-шесть. Сейчас Томми девятнадцать.

Коломба остановила его, подняв ладонь:

– Спасибо. Но меня это не касается.

– Тут вы, пожалуй, несколько ошибаетесь. – Лупо повозился со стареньким айфоном и протянул его Коломбе. – Вот в каком виде мы сегодня нашли комнату Томми.

На снимке виднелось только изголовье кровати и увешанная фотографиями стена. Она увеличила картинку: на всех фотографиях был запечатлен один и тот же человек.

Она, Коломба.

Не говоря ни слова, Коломба вернула Лупо телефон.

«Опять двадцать пять», – подумала она. Еще больше помрачнев, она принялась жевать размякший в чае лимон. А она-то надеялась, что одержимые поклонники остались в прошлом.

Лупо внимательно наблюдал за выражением ее лица:

– Вы не кажетесь удивленной, госпожа Каселли.

– После бойни в Венеции я превратилась в знаменитость. А некоторые фанаты Данте даже считают, что это я приложила руку к его исчезновению.

– Да, я, кажется, что-то об этом читал. В мире полно психов.

– По мнению Данте, семьдесят процентов населения – психи. А среди тех, кто носит форму, их и вовсе сто процентов, – с печальной улыбкой добавила она.

Лупо сочувственно поморщился:

– Этот Торре, должно быть, был отличным парнем.

– И до сих пор им является, – отрезала Коломба и чуть спокойней добавила: – Не знаю, где он, но он жив.

– Конечно, простите. – Фельдфебель участливо улыбнулся. – По словам соседей, Томми почти никогда не говорит, но если пожелает говорить, то может изъясняться, как ребенок.

– Вам нужен специалист. В Риме я была кое с кем знакома, но здесь даже не представляю, кого вам посоветовать.

Лупо виновато улыбнулся:

– А вы сами не хотите попытать удачи?

– Мой долг заключался в том, чтобы отвезти его к кому-то, кто сможет о нем позаботиться, и я его выполнила. На этом мое участие в деле окончено.

– Парень вами восхищается. Может, с вами он все-таки поговорит. Любая дополнительная информация нам бы очень пригодилась.

Коломба стиснула чашку в руках:

– Даже если бы Томми мне что-то рассказал, его показания ничего не стоят. Если у него действительно тяжелая форма аутизма, то он юридически недееспособен.

– Но показания парня помогли бы нам найти виновных в убийстве. А раз уж вы оставили службу, вам, в отличие от меня, не понадобится дозволение начальства, чтобы с ним побеседовать.

Вспомнив свои фотографии на стене, Коломба вздохнула:

– Криминалисты уже провели экспертизу места преступления?

– Нет. В такую погоду даже не знаю, когда они сюда доберутся.

– В таком случае, прежде чем снова встретиться с Томми, я хочу взглянуть на дом, – сказала она для очистки совести, надеясь, что Лупо ей откажет.

К сожалению, он не отказал.

В сопровождении Лупо Коломба впервые с детства оказалась в центре Монтенигро. Многие дома этой деревушки романской эпохи опустели и постепенно превращались в развалины. Жили здесь по большей части пенсионеры, которые подрабатывали, продавая найденные в лесу трюфели. Сейчас все они, рискуя получить обморожение, высыпали на улицу полюбопытствовать, что происходит. В деревне было и несколько новых вилл в стиле миланских предместий. К ним относился и выкрашенный охряной краской дом Меласов с просторной верандой, поддерживаемой аляповатыми колоннами из искусственного мрамора.

За двухцветной лентой, перекрывающей подступы к дому, переминались с ноги на ногу несколько замерзших военных. Пожилой бригадир поднял ленту, пропуская их на участок, и Коломба машинально полезла в карман за полицейским жетоном. Разумеется, никакого жетона там не было: в свой последний день в Риме она швырнула его в стену кабинета, едва не попав в голову начальнику мобильного подразделения. Возможно, ее жетон расплавили или раздавили прессом. Она понятия не имела, какая судьба уготована удостоверениям сотрудников, вышедших в отставку.

Они надели латексные перчатки и бахилы, достав их из картонной коробки, лежащей на ступенях перед входом.

– Есть следы взлома? – спросила Коломба.