Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

— Думаю, да, — подтвердил он. — Не уверен, что они менее талантливы, но знаю тех, чью научную работу можно подвергнуть сомнению, у кого она, пожалуй, менее актуальна, чем у меня, но… — Он с подавленным видом пожал плечами. — Что мне оставалось делать?

— К чему конкретно вы клоните? — вмешался Бильгрен. Себастиан полностью проигнорировал его и, пройдя мимо Саурунаса, оказался у того за спиной.

— Что вы почувствовали, когда Оливия Йонсон получила стипендию?

Саурунас развернулся на стуле, чтобы по-прежнему видеть Себастиана, который встал возле матового окна, словно собираясь посмотреть на улицу.

— Гордость. Это было справедливо. Она была очень способной ученицей.

— Вы посчитали, что этому уделили достаточное внимание?

— Что вы имеете в виду?

— Газеты об этом писали? У нее брали интервью? Стало ли это важной новостью?

— Конечно, нет. — Вопрос, похоже, откровенно удивил Саурунаса. — Об этом написала институтская газета. Общество «Швеция-Америка» разместило информацию на своем сайте. Думаю, в «Свенска Дагбладет» тоже была маленькая заметочка, но на этом все.

— На этом и все, — повторил Себастиан и замолчал.

Он продолжал стоять, устремив взгляд в непрозрачное стекло. Секунды шли. Саурунас заерзал на стуле, повернулся к Бильгрену с вопросительным видом. Себастиан продолжал стоять. Молчание затягивалось.

— Я повторяю: к чему вы клоните? — спросил Бильгрен после почти тридцати секунд полной тишины.

Себастиан не ответил, но оторвался от окна, прошел мимо стола и сидящих за ним мужчин и выдвинул стул, на котором раньше сидела Ванья. Уселся и встретился с прямым, вопросительным взглядом Саурунаса. По-прежнему молча.

— Итак, Катон… — начал Себастиан и опять замолчал. Никакой видимой реакции у мужчины по другую сторону стола, только сосредоточенное ожидание продолжения. — Какого цвета брюшко у большой синицы?

— Желтого, — не задумываясь, сразу произнес Саурунас. Уже после ответа Себастиан увидел по его лицу, что он не понимает, что дает этот вопрос.

Себастиан решил перейти в наступление, поставить все на одну карту. Он медленно зааплодировал, наклоняясь над столом.

— Молодец. Правда, это доказательство устаревшего представления о знаниях. — Себастиан повысил голос, стал более настойчивым, наступательным. — Зачем людям держать это в голове, когда они в любой момент, где угодно, могут найти это в «Гугле»?

Саурунас повернулся к сидящему справа Бильгрену. Себастиан ударил рукой по столу, чтобы вернуть его внимание.

— Эти молодые люди уловили это. Они поняли, что требуется для того, чтобы стать успешными, привлекать внимание, зарабатывать деньги. Сегодня нужно нечто иное, нежели зубрежка справочников. Они стали известными, популярными и богатыми, а вы пахали в каком-то пыльном институте, который даже не нуждается в ваших услугах, и озлобились, потому что не получили заслуженного признания. Так кто же на самом деле умнее?

— Я действительно не понимаю, к чему это…

— Заткнись, — перебил адвоката Себастиан. — Я произношу маленький монолог, ничем не оскорбляя твоего клиента.

Он снова обошел вокруг стола так, что обращался к Саурунасу сзади.

— Вы знаете, кто вы? Динозавр, который смотрит на комету и думает, что может остановить ее.

— Я не знаю, какого ответа вы от меня ждете, — осторожно проговорил Саурунас, поняв, что Себастиан закончил.

Себастиан потянулся. Опять обошел вокруг стола, не глядя на мужчин, вероятно, пытавшихся понять, что это было. Он почти не сомневался в том, что мужчина, называвший себя Свеном Катоном или Катоном Старшим, среагировал бы, когда он употребил его псевдоним, поинтересовался бы, почему Себастиан его так называет, попытался бы откреститься от имени, сделать вид, будто слышит его впервые.

Он также был уверен, что мужчина, убивший за короткое время четверых человек и пожелавший распространить через вечернюю прессу некий манифест, не стал бы спокойно выслушивать обвинения в том, что он глуп, а его жертвы умнее его. У их преступника сильно ощущение превосходства и справедливости. Если такой человек как Себастиан не понимает его величия, он не смог бы не упрекнуть его. Их преступник очень умен, но он не сумел бы так контролировать свои эмоции, как мужчина за столом.

Себастиан взглянул в сторону зеркала. Он почти не сомневался в том, что в соседней комнате стоит Ванья. Возможно, Торкель тоже. Он подошел поближе к зеркалу и бросил на тех, кто бы там ни стоял, взгляд, говоривший: «Я не думаю, что это он».