Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

Вот он какой. Хороший человек. Не псих, убивающий кошек.

Впрочем, он не солгал Себастиану. Теперь ситуация под контролем. Во всяком случае, в настоящий момент. В Хельсингборге он даже не подумывал выйти на улицу. Мысли крутились почти исключительно вокруг случившегося, а не того, что, возможно, произойдет в будущем. Стыд, угрызения совести, страх потерять Мю, потерять все.

Самое ужасное, что в глубине души он знает: Себастиан прав. Знает, что поступает неправильно. Всегда знал. Рассудком он сознавал, что переходит все границы, но это его не останавливало.

Погоня, власть, ощущение. Оно бесподобно. Мгновенно наполняет его, потом пугает. Почему оно полностью завладевает им?

Как получилось, что тот, кем ему хочется быть, и тот, кем он стал, такие разные люди? У него это не укладывалось в голове. Терзало его.

Он снова достал телефон.

Возможно, этим вечером все-таки лучше не оставаться одному.

После посещения больницы она в основном действовала на автопилоте, была несобранной и обескураженной.

Съездив с остальными к сараю, где обнаружили Эббу, и не принеся там, по сути, никакой пользы, она решила ехать домой. Сослалась на головную боль, что было отчасти правдой.

Он пытался покончить с собой.

Совершил самый экстремальный поступок, на какой способен человек. Как она ни старалась отогнать эту мысль, но это стало следствием ее действий. Такова ужасная правда. От этого ей никогда не уйти.

К горлу подступала тошнота.

Она обвела взглядом квартиру, которую он ей купил. Доказательства того, что он любил ее как родную дочь, присутствовали повсюду. Стол — он купил его, когда она переезжала, кухня — он помогал ей делать там ремонт, стены — их они красили вместе. Она так его любила.

Она чувствовала необходимость отодвинуть друзей на задний план. Молодых людей тоже. Ради работы. С Анной у нее всю жизнь были сложные отношения. Оставался только Вальдемар. Единственный по-настоящему близкий ей человек. Но так было тогда. Теперь она одна.

Кто же у нее, на самом деле, остался? Почти никого. Но кто-нибудь ей необходим. Человек, далекий от семьи и работы, с которым можно иметь отношения другого типа, кто-нибудь нормальный. Существующий ради нее. Только ради нее.

Такого человека она увидела в Юнатане. Они прекратили отношения почти два года назад, разрыв был затяжным, со многими возвращениями. Потом Юнатан несколько раз звонил ей.

Говорил, что хочет встретиться, поговорить. Ей слышалось: хочет встретиться, переспать.

Берясь за мобильный телефон, она сознавала, что это не лучшая идея, но все-таки нашла его номер. По правде говоря, других номеров, собственно, и не было.

— Ванья? — ответил он хорошо знакомым глуховатым голосом, правда, звучащим несколько более удивленно, чем обычно.

— Привет, Юнатан, — сказала она, стараясь изобразить радость. — Как поживаешь?

— Хорошо. Ты мне звонишь? — с трудом выговорил он, удивление явно сохранялось.

— Да. Я знаю, что мы довольно давно…

— Да, действительно. Как у тебя дела?

— В общем-то, хорошо, — осторожно ответила она.

Оба ненадолго замолчали, и она задалась вопросом, какой именно степенью глупости было звонить?

— Вот как, о’кей, тебе нужно что-нибудь конкретное? — поинтересовался он, поскольку она не проявляла инициативы.

Ванья ненадолго задумалась. Солгать, просто поболтать, закончить или…? Она решила быть честной, ведь для этого она и позвонила.

— Ну, по правде говоря, не особенно хорошо, так себе. У меня были некоторые сложности с семьей, — произнесла она, почувствовав, что это хорошее начало.

— Дело в Вальдемаре? — спросил он с беспокойством в голосе.

Она почти забыла. Юнатан знал, что Вальдемар заболел раком. Они тогда были вместе. Первый приступ болезни. Легкие. Болезнь Вальдемара, работа в Госкомиссии, отношения с Юнатаном — получался перебор. Проще было порвать отношения. Но они нравились друг другу. Вальдемар и Юнатан. Насколько сильно это подействует на Юнатана? Об этом она даже не подумала. Сколько же рассказывать? Она начала с начала в надежде, что на какое-то время этого хватит.

— В каком-то смысле. Он вылечился от рака… Было тяжело, или по-прежнему тяжело…

Она опять умолкла.

— Приятно слышать, — сказал Юнатан. — Передавай ему привет.

— Хорошо…

— Так в чем же дело? Случилось что-нибудь еще? — спросил он со свойственным ему сочувствием, о котором она тут же вспомнила.

Она чувствовала, что особенно долго скрывать поступок Вальдемара не удастся. Даже не знала, хочется ли ей скрывать. Но говорить об этом по телефону она не могла.