Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

— Здравствуйте, Пийя Флудин, приятно познакомиться, — сказала она, обращаясь к Марии. — Приношу искренние соболезнования по поводу случившегося с вашей сестрой, — продолжила она более приглушенным голосом и чуть крепче сжала ее руку.

Мария только кивнула в знак благодарности и представила дочку. Пийя повернулась к той с улыбкой, на которую девочка отнюдь не ответила. Она шагнула за спину матери и устремила на Пийю пристальный взгляд. Видимо, после случившегося она не разговаривает. Пийя выпрямилась и посмотрела через плечо Марии на мужчину, остановившегося возле двери.

— Насколько я понимаю, это мой третий пассажир. — Она не намеревалась открывать, что знает его имя, чтобы он не чувствовал себя настолько важным.

— Это Себастиан, но он с нами не поедет, — ответила Мария, и в ее голосе безошибочно угадывался холод.

— Нет?

— Нет. Так что можем ехать.

— Моя машина там, — сказала Пийя, указывая чуть дальше вдоль улицы.

— Мария… — начал мужчина у дверей, не приближаясь к ним.

— Я потом пришлю кого-нибудь забрать оставшиеся вещи, — проговорила Мария так, что Пийя убедилась в том, что речь идет о чем-то большем, чем просто поездка в Турсбю.

— Можно мне хотя бы попробовать объяснить? Ты намерена выслушать только Ванью и считать, что все, что она говорит, правда?

— Да, — ответила Мария и, взяв Николь за руку, направилась вместе с Пийей к машине.

Себастиану оставалось только смотреть, как они уходят. Бежать следом, пытаться заставить Марию остановиться и выслушать его не имело смысла, и кроме того, ему не хотелось устраивать сцену в присутствии Николь. Последнее, что ей сейчас надо, это видеть, как ссорятся единственные два человека, которым она доверяет.

— Подумай о Николь! — все-таки прокричал он в последней отчаянной попытке заставить их остаться или позволить ему поехать с ними.

Мария не отвечала, просто продолжала идти.

Покидать его.

— Она стоит на той стороне, было трудно найти место для парковки, — объяснила Пийя, указывая на красную машину «Вольво» на противоположной стороне улицы.

Себастиан не двигался с места. Каждый шаг, на который они удалялись, физически ощущался в теле. Когда они собирались переходить улицу, Николь обернулась к нему. Ее взгляд, как всегда, было трудно истолковать, но Себастиану показалось, что он видит в ее глазах горе и отчаяние. Это ощущение еще усилилось, когда она медленно протянула в его сторону руку, которую не держала мама. У взрослого человека жест показался бы преувеличенно театральным, но когда Николь повернулась к нему и попыталась преодолеть маленькой вытянутой ручкой быстро увеличивающееся расстояние, это было просто душераздирающим. Себастиану пришлось проглотить ком в горле.

Мария слегка потянула дочь, и они стали переходить улицу, Николь по-прежнему с повернутым к Себастиану лицом, и чем дальше она уходила, тем более умоляющим и отчаянным казался ее взгляд. Себастиану пришлось на мгновение отвернуться.

Когда он вновь повернулся к улице, все трое уже сидели в красной машине, Пийя завела ее и выехала с парковки. Мария сидела на заднем сиденье возле окна, и он видел лишь ее профиль над маленькой наклейкой с сине-белым гербом муниципалитета Турсбю. Николь сидела дальше Марии, и ее он вообще не видел.

Она исчезла. Они исчезли.

Он потерял их.

И причина находилась у него в квартире.

Себастиан вошел в прихожую и стянул ботинки. Заметив уголком глаза какое-то движение, он поднял взгляд. Из кухни вышла Ванья и прислонилась к стене со скрещенными на груди руками, словно думала, что ей потребуется щит против его гнева.

Себастиан лишь мрачно посмотрел на нее.

Мрачно и холодно. Надеясь, что его взгляд скажет все.

Потом он просто прошел мимо нее в маленький коридорчик и дальше в гостиную. Остановился сразу за дверью. В течение многих лет это была всего лишь комната. Которая случайно оказалась в квартире, где он жил, но которой он не пользовался и никаких чувств к ней не питал. Самое яркое воспоминание было, по иронии судьбы, пожалуй, связано с Ваньей, когда он утешал ее и пытался ближе привязать ее к себе в связи с возбуждением дела против Вальдемара.

Теперь он знал, для чего ему эта большая комната.

Как ее следует использовать. Ее и остальную часть квартиры.

Ему дали почувствовать, какой могла бы быть его жизнь.

Ком переместился из горла ниже и застрял в диафрагме. Мария и Николь прожили у него не особенно долго, но достаточно для появления гложущего, ноющего ощущения. Так хорошо знакомого — с ним он жил очень долго. Именно здесь угнездилась тоска, когда вошла в его душу.