Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

— Я поговорю с больницей, чтобы вас оставили ночевать вместе с Николь.

— Спасибо.

— И вы должны сообщать, если вам что-нибудь потребуется. Еда, напитки, сменная одежда и тому подобное. Важно, чтобы вы не пренебрегали собой.

Она благодарно кивнула.

— Спасибо, я хочу лишь получить обратно дочь. Такой, как она была.

— Получите, только не отчаивайтесь.

— Я не отчаиваюсь.

— Отлично. Поскольку вы самый важный человек в ее жизни. Поэтому вы должны говорить мне, если вам что-нибудь понадобится.

Мария посмотрела на него с благодарностью. Себастиан не мог не признать, что, когда самый жуткий стресс отпустил и она смогла начать расслабляться, выглядела она довольно неплохо. Он знал, что уже произвел хорошее впечатление. Спокойствие и надежность в экстремальных ситуациях большинству кажутся привлекательными. К тому же он спас ее дочь. Если так будет и на этот раз, то уже не впервые благодарность перейдет в физическое влечение. Он посмотрел на нее с нежностью.

— Спасибо, — слабо ответила она.

— Не стоит благодарности.

Угловым зрением он увидел, что Николь подтянула к себе блокнот и начала рисовать.

— Что ты рисуешь, Николь?

Девочка повернулась к нему и показала ему верхний лист. Она только начала, но он сразу увидел, что это.

Желтая машина с зелеными прямоугольниками.

Задние дверцы открыты.

Он узнал ее.

— Здорово. Это скорая помощь, в которой мы с тобой ехали? — спросил он. Она повернула блокнот к себе и продолжила рисовать. Мощная фигура в зеленом плаще, которая кого-то несет.

Николь явно талантлива. Он сразу увидел, кто это.

— Это я?

Николь подняла взгляд. Ему показалось, что он увидел в ее глазах «да». Она склонилась над рисунком и опять взяла фломастер. Быстро нарисовала что-то на фигурке на руках у Себастиана.

Большие глаза.

Рта нет.

Она.

Себастиан ехал из больницы в несколько приподнятом настроении.

У Николь хорошая образная память. Конечно, рисунок, изображавший ее саму и Себастиана, был простеньким, но там присутствовало на удивление много точных деталей.

Татуировки у одного из санитаров.

Коричневые низкие ботинки Себастиана.

Полицейская машина, стоявшая чуть в стороне от скорой помощи.

Это был хороший знак, и они с Марией решили, что завтра продолжат.

Тем не менее, придя к себе в гостиничный номер, он чувствовал себя усталым и разбитым. Он прилег на кровать и задремал, но его разбудил настойчивый стук в дверь.

Себастиан подсчитал, что между тем, как он открыл дверь, и тем, как Торкель начал его ругать, прошло максимум три секунды. Никакой приветственной фразы. Просто два быстрых шага в комнату. Себастиан не успел даже спросить, что ему надо. Торкель сразу накинулся на него.

— Скажи, что ты не спал с руководителем нашего предварительного следствия.

Себастиан закрыл за Торкелем дверь.

— Я не спал с руководителем нашего предварительного следствия.

Очевидно, это прозвучало ровно настолько неубедительно, как было задумано. Торкель повернулся к нему, и Себастиану показалось, что он видит, как у того на лбу пульсирует маленький сосуд. Это наверняка нехорошо для сердца.

— О чем ты, черт побери, думал?

— Ты же меня знаешь, — с легкостью ответил Себастиан и обезоруживающе слегка пожал плечами. — Я не думал.

— Тебе пора начать думать. Раз ты работаешь со мной, ты должен подстраиваться к моим правилам.

Судя по его виду, Торкель по-прежнему пребывал на волоске от инфаркта, и Себастиан, хотя громкие выговоры ему не нравились, был готов, по крайней мере, пойти ему навстречу и обсудить вопрос.

— Я понимаю, что ты возмущался, когда я случайно оказывался в постели со свидетелями и подозреваемыми, но что такого, если я трахаю нашего прокурора?

— Это непрофессионально. И, честно говоря, ты со всеми своими женщинами, то, что ты просто берешь, что захочется, плюешь на то, есть ли у них другие отношения, плюешь на других людей, все это уже стоит у меня поперек горла.

Себастиан застыл и посмотрел на начальника, который не спускал с него мрачного взгляда.

— Все дело в Урсуле, — заключил Себастиан и сел на кровать.

— Все дело в том, что ты совершенно неспособен держать член в штанах, — продолжил Торкель, не обращая внимания на замечание Себастиана. — И в том, что такое поведение наносит вред моему отделу и лично мне.

— Потому что Урсула была у меня дома…

Торкель шагнул к Себастиану и, казалось, изо всех сил сдерживался, чтобы не бросить ему обвинение.