Сьюзен Хилл: Этюд на холме [litres]

– Для него это была уже не жизнь – после того, что было весной.

– Я знаю.

– Он не мог этого выносить… быть зависимым, быть слабым. Он ничего не ел. Для меня было целое дело, чтобы он хоть ложку проглотил.

Кэт надела кислородную маску на лицо Гарри. Его нос был похож на клюв, такой же острый из-за того, что по обеим его сторонам совсем не осталось плоти. Под почти прозрачной кожей четко проступал череп. Даже при помощи кислородной маски он дышал с трудом.

– Гарри, милый! – Его жена провела рукой по его брови.

Сколько еще осталось таких теперь, женатых по пятьдесят лет и все еще счастливых быть вместе? Сколькие из ее собственного поколения смогут вот так держаться, принимая все происходящее как должное, потому что это то, что сделали они сами, и то, что они обещали делать в будущем?

Она поднялась на ноги.

– Я думаю, нам обеим не помешает выпить чаю. Вы не против, если я немного похозяйничаю у вас на кухне?

Айрис Чатер вскочила со стула.

– Господи, я не могу позволить вам этим заниматься, доктор, сейчас я сама все принесу.

– Нет, – мягко сказал Кэт, – вы оставайтесь с Гарри. Он знает, что вы здесь, правда. Ему бы хотелось, чтобы вы были рядом.

Она вошла в маленькую кухню. Все полки, все горизонтальные поверхности были заставлены не только обычными фарфоровыми сервизами и кухонными принадлежностями, но и чисто декоративными предметами – украшениями, календарями, фигурками, картинами, пословицами в рамках, банками для меда в форме ульев, пашотницами с улыбающимися рожицами, термометрами на латунных подставках и часами в виде цветочных клумб. На подоконнике стояла пластиковая птичка, которая опустила голову, будто чтобы попить воды из стакана, когда Кэт дотронулась до нее. Она представила, в какой восторг от нее пришла бы Ханна – почти в такой же, в какой привела бы ее вязаная куколка, чья широкая розовая юбка укрывала сахарницу.

Она зажгла газ и наполнила чайник. Снаружи ветер хлопнул воротами. Этот дом подходил своим обитателям, а они подходили ему словно перчатки. Как кто-то еще мог радоваться кружкам с изображением членов королевской семьи и чайным полотенцам с вышитыми на них фразами «Дом, милый дом» и «С наилучшими пожеланиями»?

Она молилась, чтобы ее телефон не зазвонил. Провести какое-то время с умирающим пациентом, делая что-то самое обыкновенное, типа приготовления чая, помогая самой обыкновенной паре пройти через самое судьбоносное и тяжелое расставание в их жизни, значило гораздо больше, чем вся суета и многочисленные административные обязанности, связанные с работой врача общей практики. Медицина менялась, или ее меняли – серые люди, которые справлялись со своей задачей, но не понимали ее. Многие коллеги Кэт и Криса Дирбон становились циничными, выгорали и теряли ориентиры. Было бы так легко сдаться, просто латая одного пациента за другим, словно банки на конвейерной ленте, и перекидывая всю сверхурочную работу на замещающих врачей. Так можно было обеспечить себе хороший сон по ночам – и небольшие порции профессионального удовлетворения. И того и другого Кэт была лишена. То, что она делала сейчас, точно для нее не окупится, да и уровень оплаты никто никогда не смог бы установить. Помочь Гарри Чатеру спокойно умереть и как следует присмотреть за его женой – работа, которая имела значение и была так же важна для нее, как и для них.

Она наполнила чайник и взяла поднос.

Спустя полчаса, держа в одной руке руку своей жены, а в другой – руку своего доктора, Гарри издал последний неуверенный вздох и умер.

В душной комнате повисла невероятная тишина, совершенно особенная тишина, на которую Кэт всегда обращала внимание при встрече со смертью. Становилось так тихо, будто земля перестала вращаться и из мира пропали вся суета и любые тревоги.

– Спасибо, что остались, доктор. Я рада, что вы были здесь.

– Я тоже.

– Мне теперь нужно много чего сделать, так ведь? Я даже не знаю, с чего начать.

Кэт взяла женщину за руку.

– Вам совершенно ни к чему торопиться. Посидите с ним столько, сколько вам нужно. Поговорите с ним. Попрощайтесь, по-своему. Вот что сейчас важно. Остальное может подождать.

Когда она уходила, ветер стих. Рассвет только забрезжил. Кэт постояла у автомобиля, освежаясь после духоты в гостиной Чатеров. Тело скоро должны были забрать, а рядом с Айрис Чатер теперь была ее соседка. Умиротворенность была нарушена, и все безотрадные, но обязательные процедуры, связанные со смертью, должны были быть исполнены.