Михаил Котвицкий - Шесть витков следствия

— Откуда же такая неприязнь друг к другу? — зачитав выдержки из письма, спросил Малюков.

— Вам бы только побольней за нервы дернуть, — желчно усмехнулась Сладкова. — Всё копаетесь в моей непростой жизни. Какое все это имеет отношение к ограблению?

— Хочу получше вас узнать, — ответил Александр Николаевич, — полнее представить себе ваш психологический портрет.

— Въедливый вы, Александр Николаевич. — Сладкова посмотрела на следователя. — Но все это напрасно. Все ваши подозрения и предположения не стоят и выеденного яйца. У вас нет главного — доказательств. А подозрения, улики… Оставьте их при себе. Как из сотни кроликов нельзя получить одну лошадь, так из сотни косвенных улик не собрать одного доказательства. Так гбворил Достоевский. За точность не ручаюсь. Но смысл такой…

— Любите же вы, Ия Александровна, давить авторитетами, — улыбнулся Малюков.

Сладкова обретала уверенность:

— Я в душе тоже следователь и убеждена, что Достоевский тысячу раз прав.

— А чего бы я стоил, если бы не пытался понять своего противника? Вряд ли человек вот так просто возьмет и совершит кражу или насилие. В каждом конкретном случае что-то за этим непременно стоит. Безмотивных преступлений не бывает. Я, по крайней мере, подобного не встречал.

— А я знаю немало людей, которые были глубоко несчастны, и вдобавок по отношению к ним еще и преступления совершались.

— Вы себя имеете в виду?

— Хотя бы.

— Но ведь вы сами к этому подошли. Сами предпочли такой образ жизни.

Сладкова молчала.

— Все начинается с малого. Если же взять конкретно вас, то сперва вы уговорили мать выехать из собственной квартиры, затем выманили у нее сбережения, лишили жилья, наконец разрушили семью, бросили сына, ударились в гулянку. А чтобы гулять — нужны деньги. Где же их взять? И вы решили взять их у Госстраха…

— Ничего не скажешь, ловко сочинили, — засмеялась Сладкова. И с вызовом заключила: — Только зря старались, все ваши предположения — плод досужей фантазии. Не больше!

— Пусть будет так, — мягко согласился Малюков и предложил ознакомиться с постановлением о назначении комплексной медицинской экспертизы. — Мы привлекли, как видите, специалистов высокой квалификации. На исследование выносятся следующие вопросы… Какие будут у вас замечания, дополнения, изменения?

— Я согласна, — сухо произнесла Сладкова.

Сладкова шла к следователю несколько удрученная. Вновь и вновь прокручивая прошлый допрос, она чувствовала, что ее логические конструкции, расставленные, казалось, по местам, рушились. Она злилась, но не теряла надежды. «Пока ты, Ия, неуязвима». С этой мыслью Сладкова открыла дверь кабинета.

— Вернемся к списку, — начал Александр Николаевич. — В нем нет фамилий ваших подруг…

— Были подруги, да все вышли, — перебила Сладкова.

— Занятная история, — развел руками следователь. — Одной рукой и узла не завяжешь. Так же и без…

— Пусть их Гогия называет, — занервничала Сладкова. — Он с ними якшался. Тоже мне подруги. Потаскухи…

Оставив «на потом» выяснение вопроса с подругами, Александр Николаевич ознакомил Сладкову с заключением экспертизы:

— Выводы, как видите, прежние. Состояние вашего здоровья нормальное, никаких повреждений на теле не обнаружено. Сознание не теряли. Какой следует сделать из этого вывод? Никакого нападения на вас не было. И ограбления квартиры тоже не было. Заявление в милицию вы сделали заведомо ложное, а при помощи Госстраха хотели поживиться государственными деньгами в крупных размерах. Что вы теперь скажете?

Сладкова молча слушала, прикрыв рукой лицо, и, как понял следователь, говорить ничего не собиралась.

— У вас был шанс — уголовное дело прекращалось за отсутствием события преступления, — продолжал он с добродушным назиданием. — Можно было бы с опасной игрой, которую вы затеяли, разделаться более благоразумно. Но этим шансом вы не воспользовались. Больше того, вы пошли в наступление с новой силой…

— Извините, что перебиваю: вы увлеклись и забываете, что давите на меня. По существу, требуете ни много ни мало, как признаться в тяжком преступлении.

— Следствие требует рассказать правду — это верно.

— За эту правду грозит наказание до пятнадцати лет лишения свободы!

— Но без этой правды нельзя, тем более что улики против вас собраны и вина будет доказана и без вашего признания.

— Тогда зачем вам признание?

— Мы хотим узнать причины и мотивы, которые толкнули вас на преступление. Лучше вас их никто не знает. По вашему отношению суд будет определять меру наказания. И вам не все равно, где вы об этом скажете: на следствии или в суде. От этого будет зависеть мера наказания.