Михаил Котвицкий: Шесть витков следствия

— В то же время, — продолжал Михаил Петрович, — в день получки появлялись разные шебутные люди и получали червонцы. Случалось, тут же какие-то сомнительные лица делали поборы.

— Ты, Петрович, как истинный сыщик. Преданный и неутомимый.

— За что и уволили.

— Что-что, а избавляться от неугодных у нас умеют.

— Однако по порядку. Мне повезло: подвернулась Лариса Шикман, старая моя знакомая. Учились на юрфаке. Приударял я за ней в свое время, чуть было не женился. Но не получилось, разошлись по-доброму. Так вот этв самая Лариса и изымала ту премию, из-за которой разгорелся сыр-бор с женщинами нашего отдела.

— И сколько же твоя знакомая собрала денег?

— Прилично: около пяти тысяч рублей. Притом учти — таких сборщиков, как она, трое. Все отовцы, за исключением Кайля и его окружения, разделены на три группы. Сборщики, в свою очередь, замыкаются на некоего Качкова. А тот уже выходит на Кайля.

— Окружения, говоришь? А кто в него входит?

— Я кое-кого там указал. — Михаил Петрович кивнул на тетрадь. — Племянница Кайля, ее муж. Оба, кстати, лингвисты, а в ОТО оформлены ведущими инженерами. Дальше. Сын директора и сын главбуха. Первый получает зарплату начальника бюро лаборатории, другой — ведущего конструктора. Жена замдиректора завода…

Трофимов, выдержав паузу, тонко улыбнулся:

— Племянница твоего шефа. Определена ведущим инженером. А сын начальника отделения милиции — ведущим конструктором. Надеюсь, ты понимаешь, с какой целью…

Миронов резко откинулся на спинку стула.

— М-да, дела, — поежился он. — Одному, значит, богу молятся, а другому кланяются.

— Выходит так, — кивнул Трофимов. — Разве они милиционеры? Гнать таких надо.

— Легко сказать — гнать.

— Риск? Конечно. Я же предупреждал. По канату придется идти. Неосторожное движение — и всё, трах-тарарах. Затолкают. Спохватишься шапки — головы не станет.

— По канату? — переспросил Миронов. — Не исключено. Однако раззадорил ты меня, теперь я не успокоюсь.

— Вот и хорошо, — сказал вдруг бодро Трофимов, как человек, сбросивший с себя груз. — А я, где смогу, плечо подставлю и по возможности прикрою. Как-никак, а мы с тобой по одну сторону баррикады.

Миронов спросил:

— А теперь скажи, Петрович, кто, по-твоему, всем этим верховодит? Кайль, полагаю, лишь фигура в игре…

Трофимов, подхватив мысль, подтвердил:

— Согласен, что фигура, но далеко не пешка. Коммерсант превеликий. Деловит и энергичен, но годится лишь для реализации идеи.

— Вьюном вился, бестия, и все-таки выскользнул.

— Там такими дорожат, — ткнув пальцем в потолок, серьезно заметил Трофимов. — За дверь не выставляют. Горой за них стоят.

— Значит, нити ведут дальше, — протянул Миронов. — Но где-то же они сходятся?

— Думаю, что у Грилова. Он, пожалуй, «крестный». Но к нему, учти, подобраться будет нелегко: номенклатура обкома партии. Сам понимаешь, нашему брату не так-то просто туда сунуться. Так что ты к нему снизу иди…

— А руководство завода? Как оно смотрит на отов-цев?

— Помалкивает, ясное дело. Чуть кто поднимает хвост, глядишь — и без оного остается. Пример тому — секретарь парткома и начальник ОТЗ…

Остаток дня Миронов провел в служебной суете. В таких условиях не сосредоточишься. О серьезном надо думать без спешки, раздражения и злости. Утешало, что впереди воскресенье.

С утра уехал с сыном за город. Лес был прозрачен и светел, на припеках просыпалась травка. Птицы кричали на все лады. Все успокаивало, и можно было как-то осмыслить, по возможности объективно оценить сложившееся положение. То, что он возьмется за это загадочное ОТО, сомнению не подлежало. Только бы не промахнуться, все взвесить…

А может, съездить в управление, доложить начальнику ОБХСС полковнику Вострякову? Может, ему передать материал для проверки? Ему ведь сподручнее, сил побольше, да и возможности мощнее. Но тут же он отогнал эту мысль. Если откровенно, не надо пока никому докладывать. Трофимов и сам мог бы обратиться куда следует. Тем более что в управлении работает его бывший ученик на солидной должности, в большом звании. Не поехал, не решился. Значит, все взвесил…

А потом, кто знает, где расставлены люди Кайля? Вот и гадай: с кем следователь и начальник отдела милиции — с тобой или с Кайлем? Нет, этого прохвоста на мякине не проведешь. Взять того же Пронина. Мужик, конечно, виноват, но, не будь Кайля, не вкалывал бы в колонии.

Миронов вспомнил встречу с женой Пронина. Худенькая, похожая на подростка, она сама пришла в милицию, рассказала о том, что ее тревожит. Женщина оказалась неглупая, наблюдательная, такой много не надо, чтобы понять, как все было на самом деле. Корила себя за то, что в свое время не вывела на чистую воду дружков мужа, сердцем чувствовала недоброе, да смелости не хватало вмешаться. «Мне бы не уговаривать, а обратиться за помощью куда следует». Далее она сказала, что муж довольно часто приносил внушительную премию и даже однажды заговорил о машине. Пронина только посмеялась над несбыточной мечтой, а муж серьезно сказал: «Еслй недоберем — друзья помогут». Кто же эти друзья? «Приходили однажды на день рождения мужа. Один в очках — Кайль. Другой — завскладом. Третий — старший мастер цеха, высокий, словно каланча. Накачивали себя коньяком, о чем-то долго толковали. А когда ушли, Семен положил на стол пачку купюр, сказал, что премию получил, хотя накануне проговорился, что участок не выполнил план». И еще Пронина рассказала о двух загадочных переводах по двести рублей, когда муж уже отбывал наказание. Она попыталась было их возвратить, но на почте отказались принять: отсутствовал адрес отправителя. Действовал, выходит, неписаный воровской закон…