Александр Архипов - Нескучная жизнь майора Чапаева

Я с голым торсом лежал на правом боку на каталке скорой помощи и слушал двух умных мужчин. Одновременно. Пожилой дяденька врач монотонно вещал:

— Вам категорически нельзя было двигаться после ранения. А вы с полкилометра чуть ли не рысью бежали. Это я вам, как бывший военный врач, говорю. Пуля раздробила, по крайней мере третье и травмировала четвёртое ребро. Я вам и без рентгена диагноз скажу. А что это значит, молодой человек? — с пристрастием спрашивал врач, обрабатывая мою рану. — А я вам расскажу. Сколы костной ткани могут повредить плевру, что может вызвать проблему с дыханием. При травмировании рёберных костей может нарушиться герметичность лёгких. А вы как думали, голубчик?

Рядом с ним, но по другую сторону каталки, не обращая внимания на лекцию врача, со мной пытался разговаривать капитан федеральной службы безопасности Тюрин:

— Нет, Андрей! Ну, вот скажи мне, кому я три часа назад сказал, чтобы вы нас ждали и не совались никуда? Кому, Чапаев? Я поднимаю по тревоге дежурную смену, врубаю сирену и несусь сюда через всю Москву, а тут два умника из уголовного розыска устроили такую себе небольшую войнушку по собственной инициативе. Причём один из них пребывает в краткосрочном отпуске, а второй на больничном. Что мне в отчёте писать, Чапаев? Да меня за это. Знаешь.

— Стёп, я тебя назад возьму. Честно… — пытался успокоить я фээсбэшного капитана.

В машине скорой помощи на откидном сидении сидела закутанная в байковое одеяло моя Ксюша и внимательно слушала обоих мужчин. Пожилой доктор дал ей глотнуть коньяку из своей фляжки, и она немного успокоилась.

— Издеваешься? — перешёл на громкий шёпот Тюрин. — Две скорые и труповозка уже уехали, другие две скорые загружаются, автозак на подходе, следственная бригада и ещё две неотложки к нам уже выехали. И это всё вы, Андрюша! Вы что тут устроили? Я даже не могу себе представить, что было в Ярославле, мать вашу! И представлять не хочу. Даже не рассказывай! — психовал Стёпа.

— Стёпа, я защищал свою семью, — тихо ответил я, стараясь глубоко не дышать, как рекомендовал доктор. — С остальным поступай, как знаешь.

— Тебе не холодно, милый? — нежным голосом спросила Ксюша, накрывая мои плечи одеялом и, становясь между мной и Тюриным. — Больно, наверное, разговаривать?

— Спасибо, Ксюш. Извини, друг. Мы не хотели тебя подставлять, — попробовал извиниться я перед Степаном.

— Да пошёл ты, Андрюша! Правда, больно? — смягчив тон, спросил капитан Тюрин. Но было поздно.

Неожиданно, развернувшись к капитану лицом, Ксюха пошла в наступление:

— Послушай, капитан. Я вот тут краем уха. Пока ты со своей кавалерией с мигалками по Москве носился, мой Чапаев меня и мою шестилетнюю дочь спасал. Может быть, даже от смерти! Кучу бандитов переколотил и сам чуть конкретную пулю не получил, когда самого Беса почти голыми руками брал. А ты мне тут. Отчёты? Ты свои бумажки выше жизни моего ребёнка ставишь? — не на шутку разошлась Ксения. — Я вот завтра на телевидение пойду. На самый Первый, к Эрнсту!

— Ксюш, Ксюня, успокойся… — пытался остановить я это побоище, но закашлялся.

Ксюха моментально прекратила ругаться и принялась легонько растирать мне спину между лопаток и ласково шептать на ухо:

— Тихо… тихо, мой хороший… Тебе нельзя пока разговаривать. Правда, доктор? Тихо…

Вскоре кашель успокоился. Но, как оказалось, не успокоилась Ксения. Проходя мимо Стёпы Тюрина, она встала на цыпочки и, натянуто улыбаясь мне, что-то сказала ему на ухо. Стёпа резко убрал голову и, мне даже показалось, покраснел. Потом, проводив уходящую Ксюшу взглядом, подошёл ко мне и примирительным тоном спросил:

— Командир, а где этот?

Я понял, о ком идёт речь. Дроздов и Тюрин в моём отделе негласно соперничали между собой и не всегда ладили. Оба молодых, грамотных, сильных, амбициозных самца не уживались в одном «прайде».

— А вон он. Сорок пять градусов слева, — кивнул я головой в сторону въездных ворот на комбинат.

По центральной дороге, по самой освещённой её части, где лампочки на столбах ещё горели, шли четыре человека. Первым шёл рослый молодой мужчина в драном на спине пиджаке и с руками за головой, стянутыми пластиковыми стяжками. За ним двое вооружённых бойцов, одетые в песочного цвета комбинезоны, вели, поддерживая, еле переступающего ногами второго гражданского с подвязанными к шее обеими руками. Проходя мимо нас, Иван было дёрнулся, но бойцы бесцеремонно заставили его идти дальше. А Стёпа как бы неспециально отвернулся. Через минуту, посчитав, что на этом этапе унижений достаточно, Тюрин крикнул: