Микки Спиллейн - Обходной контроль

Он понимал, что умирает. Его тело, рухнувшее на пол, напоминало бесформенную груду, и только мертвенно- бледное лицо с еще горящими глазами свидетельствовало, что это человек. Он часто дышал, хватая воздух, и старался запихнуть свои кишки в живот. Нож, с которым он бросился на меня, все еще валялся возле него, но он уже не думал о том, чтобы воспользоваться им. Он мог лишь надеяться, что я умру раньше, чем он, хотя и знал, что этого не случится.

А я стоял, зажав в руке пистолет 45-го калибра со взведенным курком, и улыбался ему в лицо. Затем я перевел взгляд и посмотрел в приоткрытую дверь, находившуюся за ним. Она вела в звукоизолированную комнату, где я увидел трех мертвецов, привязанных к столам. Их смерть была ужасна, потому что нелегко было заставить их говорить, а когда они все же заговорили, палач убил их ради удовольствия.

Двое были из агентства в Вашингтоне, а третий — моим коллегой. Да, они заговорили, без сомнения. Вито Салви знал свое дело. Кроме природной склонности, он был отлично обучен в Москве и обеспечен всем самым современным химическим и электронным оборудованием, какое только можно применить для того, чтобы заставить человека говорить, и Вито использовал все возможности до конца.

Но когда пришла его очередь встретиться со смертью, когда палач вдруг сам попал в жернова, ужас застыл в его глазах, и он всем своим существом стремился отодвинуть неизбежное.

— Ты заслужил это, приятель, — сказал я.

Вито слегка поперхнулся и сморгнул кровь, которая текла ему прямо в глаза из глубокого пореза на лбу.

— Нет. Нет… Это самосуд.

Я не переставал улыбаться и знал, какое впечатление произвожу на него.

— Нет, это не самосуд!

— Ты убьешь меня?

Я улыбнулся шире и поднял пистолет, наслаждаясь моментом.

— Ты спятил, Вито. Это просто дознание. Три человека убиты вражеским агентом, ему заплатили наличными две страны… а я только зритель, которому случилось прекратить игру и немного сыграть самому. Такие вещи не доходят до суда, и ты прекрасно это знаешь. Ты выведал информацию у этих двоих, но это ничего тебе не дало. Хотя вашингтонские мальчики и ненавидят меня, со всеми моими потрохами, я умою руки, потому что, услышав мою историю, они поймут, что я действовал как предприимчивый и мужественный человек. Твои боссы даже не будут знать, что тебя нет, пока им не сообщат об этом. Затем ты будешь просто вычеркнут из списка.

— Они сказали…

— Я знаю. Они проболтались. Ты получил от них сведения, только потерял слишком много времени, убивая их, и не успел ничего передать, а теперь слишком поздно

Вито еще пытался найти выход.

— Ты мог бы… арестовать меня, — сказал он.

— Ах-ах! Лучше уж таким путем. К тому же нет проблем. Все закончено. Еще один красный убран с дороги, и наши кремлевские противники останутся так же невежественны, как и раньше. В следующий раз мы будем более бдительны.

Я прицелился прямо в центр его лба. Вито Салви, убивший четырнадцать наших человек, казалось, даже не заметил этого. В глубине его сознания мелькнула мысль о возможности спасения, и его глаза засветились хитрым огнем, когда он сказал:

— Я могу передать тебе ценную… информацию. Врача… Передай меня в руки вашей полиции. Я могу рассказать им о многом. Моя цель была здесь… двоякой: не только получить информацию от тех двух людей… Была еще одна причина… более важная. Вашей полиции хотелось бы узнать…

— Говори, говори, Вито. Я посмотрю, насколько это ценно.

Последняя надежда появилась на его искаженном агонией лице. Он говорил в течение двух минут, и сказанное им ранило меня больше, чем лезвие ножа, еще мокрое от моей собственной крови. Он говорил, и когда сказал все, что хотел, я всадил ему пулю между глаз. Его тело от выстрела перекатилось к стене, дернулось в последний раз и затихло. Затем я поднял телефонную трубку, набрал номер нью-йоркского отделения Службы безопасности и сказал им, где я нахожусь.

Они допрашивали меня тут же — два ведущих специалиста, возглавляющих новейшее и секретнейшее из всех агентств Вашингтона — Бюро безопасности, и два других мрачных офицера, оживившихся только тогда, когда я описал убийство Вито. Я умолчал о том, что мне перед смертью сказал Вито. Ребята были довольны тем, что убийца их парней умер нелегкой смертью.

Они хорошо знали, как я мог это сделать для человека, вроде Салви, чтобы не дать ему легко умереть. Выслушав мой рассказ, Хал Рэндольф сказал: