Светлана Горбань - Зодчий из преисподней

Молодая девушка, новенькая, Боря видел ее впервые.

Прошел мимо, тихонько буркнув:

– Я быстро.

В нос сразу же ностальгически ударил неистребимый запах пряностей. Интерьер внутри почти не изменился, а вот ассортимент товаров значительно расширился. Похоже, и качество также. Поменяли местами отделы. У продавщиц – новые одинаковые халаты с белыми воротничками. Атласные, темно-зеленые.

– Боря? Борис, это ты? Господи!

Засмотрелся на халат и не узнал было Тосю Шишлянникову, женщину младшего бальзаковского возраста, но внешне еще даже очень ничего – по провинциальным меркам.

– Боже, глазам своим не верю!

Тур скривился:

– Что, вроде призрака из могилы?

– Н-нет. Просто не ожидала. – Тося наконец приветливо улыбнулась. И по-матерински вздохнула: – Тебя отпустили или сбежал?

– А вы как думаете, теть Тося? А?

– Я не думаю, я просто рада тебя видеть.

Она ловко протиснулась между двумя витринами-холодильниками – с колбасой и молочными продуктами:

– Дай-ка я обниму тебя, бандита…

Расчувствовавшийся Боря обнялся с Шишлянниковой. Потом она окинула взглядом его более чем скромную экипировку:

– Ты насовсем – или как?

– Или как. Тянет преступника на место преступления. – Борис обрадовался бывшей сотруднице, будто родню встретил. Но добавил сурово: – Короче, дело есть к Свинаренке. Кирилле Ивановичу.

– А его и след простыл! – Знакомо пробасил мощный и сильный голос. Это подошла и Глафира Петровна, ветеран советской торговли, массивная, крепкая и непоколебимая, настоящий монумент за прилавком. – Мы все так сразу и поняли, что он тебя подставил, Борька. Чтоб такой парень – и воровал? А он – свинюка еще та. Убедились на личном примере. Все – и на все сто! Процентов.

– И где ж он сейчас?

– Уехал! Только и видели!

– А бизнес? У него ж тут не один магазин был.

– Распродал.

Тося не могла допустить, чтобы главные новости сообщил кто-то другой и решительно добавила:

– Распродал вообще все. Дочиста. Сразу после того, как тебя засадил. И универмаг этот, и кооператив, и магазины – все продал. Говорил, ты ему все дела подорвал, разорил вконец. Тот еще брехун! Как теперь открылось, он нигде не продешевил. А нам зарплату за полгода так никто и не вернул. Чтоб ему пусто было!

– И куда ж он подался?

– Нам не докладывал. Уехал – и концы в воду, сам знаешь, – Тося Шишлянникова ехидно улыбнулась и хмыкнула, словно получала удовольствие, сообщая плохие новости.

Борис помрачнел:

– Может, хоть кто-то знает?

– Кто-то, может, и знает, да молчит.

– Молчать-то себе дороже, то есть я хотела сказать…

– Вот именно, промолчишь – целее будешь.

– Сам знаешь, у нас городок маленький, если трое знают, то знает и свинья. Я не Свинаренко имела в виду, конечно, а всех вообще.

Женщины говорили чуть не одновременно. Боря грубовато перебил:

– А тот магазинчик, что напротив районной аптеки, он давно сгорел?

– А, продуктовый! Да нет, с месяц, не больше. Его же Луцик-младший купил. И все не везет ему, бедолаге: то в аварию попал, то обворовали, теперь вот – поджог.

– Он бы меньше за чужими женами бегал!

– А ты, Тоська, не смешивай все в кучу. Одно дело – бизнес, а личная жизнь – это другое.

Шишлянникова лишь выразительно хмыкнула.

Сбоку донесся пронзительный голос молодой продавщицы, которую Борис встретил еще на пороге:

– Скупайтесь скорее, закрываем уже! Некогда харчами перебирать!

Ей ответил наглый фальцет:

– Расслабься, зайка, и не спеши. А то споткнешься! – это был попутчик Бориса из автобуса, чахлый парнишка, даже вечером не снявший темных очков. Снова жевал, а в ушах ритмично покачивались наушнички от плейера. И наглости еще прибавилось:

– Из чего тут у вас выбирать? Два сорта сыра, три – колбасы? Да и те – позавчерашние?

– Не нравится – не берите! – бойко парировала молодая продавщица.

– Ты, красавица, еще с отделом защиты прав потребителей дела не имела? Устрою. Кстати, разговор наш записываю, – ехидно улыбаясь, он показал рукой на свой плеер.

– Анька, не дури, – не выдержала Тося, – обслужи молодого человека, как следует!

– Да улыбнись и глазки сострой, – прогудела, не двигаясь с места, Глафира Петровна, – будешь парням грубить – навеки в девках останешься!

Боря Тур почесал подбородок:

– Ладно, бывайте. И правда, уже закрывать пора.

– Куда ж ты теперь?

– Пойду, знакомых проведаю.

– Стой, если ты к Леське…

– Я знаю, что ее здесь нет.