Анжела Марсонс: Исчезнувшие

– Ну а Хелен?

Брайант сжал челюсти, но его голос не изменился.

– Эта дамочка жалуется на душевное недомогание, посттравматический стресс и говорит о частичной вменяемости. Перечисляет целый букет душевных заболеваний, якобы вызванных стрессом на работе.

– Шутишь.

– Ничуть. Ее взялся защищать королевский адвокат [79] Королевские адвокаты назначаются короной. Их статус, установленный патентным письмом, признается королевским двором. Имеют право выступать в Высоком суде Лондона. , но наш будет не хуже.

Тут уж никуда не денешься, подумала Ким.

– Ну вот, наверное, и все, – пожал плечами Брайант.

Этого было вполне достаточно.

– Если не считать того, что Кевин ведет себя как человек, которому внезапно открылся смысл жизни. И все это после того, как он закончил дело Дивэйна Райта. Кстати, Вин признает свою вину, так что суда не будет.

Ким стало грустно. Она хотела бы ненавидеть этого человека, но не могла. Осуждая его решение, Стоун странным образом его понимала. Вин Райт несколько раз обращался в Городской совет с просьбой разрешить им поменять место жительства. Но ему не хватало аргументов, чтобы переехать в приличный район. А с этим своим решением ему придется жить до конца жизни.

В комнате повисла тишина.

– Знаешь, а она не права. Я имею в виду Хелен. Стейси рассказала мне, что она говорила… и она не права.

Ким понимающе кивнула. Она тоже думала о тех параллелях, которые женщина пыталась провести между ними. И ей не нравилось, что они запали ей в голову. Ее левая рука опустилась вниз и дотронулась до теплой головы Барни. Она знала, что Хелен ошибается, хотя, может быть, и не во всем. А значит, ей еще предстоит поразмышлять об этом. Но не сейчас и не в присутствии Брайанта.

– Кстати, а ты действительно говорила правду, когда сказала Сьюзи, что готова доверить мне свою жизнь?

– Дети – они такие доверчивые, – фыркнула Ким. – Поверят во что угодно.

– Я так и подумал, – улыбнулся сержант и встал. – Да, совсем было забыл. Сегодня Мэтт прошел последний дебрифинг [80] Опрос после выполнения боевого задания. . Он просил передать тебе вот это.

«Это» оказалось сложенным листом бумаги.

Ким положила его на барную стойку для завтрака и проводила Брайанта до дверей.

– Через пару дней я вернусь, чтобы убедиться, что ты не питаешься блюдами собственного приготовления.

– Хорошо, но только принеси что-нибудь вкусненькое.

Сержант рассмеялся и пошел по тропинке.

Ким закрыла за ним дверь и вернулась на кухню. Комната была полна аромата свежезаваренного кофе.

Она взглянула на нераскрытое послание от Мэтта – наверняка какая-то гадость. Каждый разговор с ним напоминал битву, в которой каждый из них пытался выиграть инициативу или сказать последнее слово, как в теннисном матче, застрявшем на счете «ровно».

С Мэттом Уордом было непросто. Каждая минута в его компании превращалась в вызов и стычку. Он был неуживчивым, вызывающим раздражение человеком. Прямо как и она.

Ким открыла записку и прочитала:

Заеду в восемь. Никаких возражений. Будьте готовы.

Целую минуту Ким смотрела на записку, а потом перевела глаза на часы.

Прежде чем встать и отправиться в душ, она допила свою чашку до дна.

Еще никогда в жизни Ким не отступала перед брошенным ей вызовом.

Так что сегодня ей предстоит провести светский вечер.

С сумкой, висящей на правом предплечье, Ким осторожно вошла в комнату.

Тишина в ней нарушалась только ритмичным попискиванием аппарата, к которому тянулся провод, прикрепленный к указательному пальцу пациента. Рядом с кроватью стояла капельница.

Ким поставила сумку на стул возле кровати и подошла поближе.

– Добрый вечер, Элоиза, – негромко поздоровалась она.

Ким не знала, слышит ли ее женщина, лежащая на постели. Если да, то она ничем этого не показала.

Ее тело выглядело меньше, чем показалось Ким в саду. На мягком лице, полном покоя и умиротворения, виднелись следы прожитых лет. Его обрамляла копна седых кудряшек.

Ким никак не могла понять, почему эта женщина так одинока. Выглядела она так, словно у нее могли быть взрослые дети.

Различные проявления материнского начала преследовали Ким вот уже целую неделю.

Дженни Коттон потеряла всякий интерес к жизни, убитая потерей дочери. Элизабет Хансон отказалась от многого, только чтобы у ее детей была в жизни какая-то стабильность. Карен Тимминс лгала всему миру, защищая своего ребенка. Даже Вин Райт пожертвовал своим сыном ради спасения трех дочерей.