Андрей Добров - Резня на Сухаревском рынке

— Нет, ты мне точно скажи — я пятерку свою получу? И когда?

Скопин поморщился и достал из кармана свою трубку.

— Мирон! Посмотри там… где надо. Наскребем мы пятерку?

Казак, не говоря ни слова, вышел в соседнюю комнату.

— Долго с ним не разговаривай, — продолжил Скопин. — Нам надо, чтобы он зашел за тобой в лавку. У тебя же там есть кладовка хоть какая-то?

— Есть камора, — кивнул Ионыч.

— Хорошо. Мы будем сидеть там. Заходишь. Мол, засунул куда-то, найти надо.

— А ему-то зачем за мной идти?

— Ну, попроси его свечку подержать, посветить. Темно, мол.

— Хорошо, — снова кивнул старик.

— Мы у двери будем. Там дверь есть?

— Есть, конечно.

— Ага. Ты сразу вперед проходи мимо нас. А как только этот человек сунется в каморку твою, тут мы его и переймем. Все понял?

Вошел Мирон, положил перед стариком на скатерть две мятые рублевые бумажки и горстку мелочи.

— Считай.

— На паперти, что ли, стоял? — спросил старик недовольно, пересчитывая монеты. Мирон, не ответив, наблюдал, чтобы счет сошелся. Наконец вздохнул и ушел на кухню кипятить чайник.

— Продешевил я, — сказал сварливо старик. — Мы так не договаривались, чтобы жизнью рисковать. Одно дело сообщить, а другое…

Скопин легонько стукнул кулаком по столу.

— Ты, Ионыч, ври, да не завирайся. Скажи спасибо, что я в твоей каморе конфискации товара проводить не буду на предмет ворованного.

— Господь с тобой! — зло ответил старик. — Так вообще помогать не буду. Сами ищите своего преступника. Моя лавка. Не пущу.

Скопин запустил руку в карман штанов и положил перед торговцем небольшую шкатулку. Архипов подался вперед, чтобы рассмотреть тот предмет, о котором они столько говорили и который он видел впервые.

— Я тебя прямо сейчас могу под арест взять, — спокойно сказал Скопин. — Потому как эта шкатулка не просто украдена. Из-за нее троих человек уже жизни лишили!

Старик слегка отшатнулся, потом недоверчиво покачал головой, глядя на шкатулку.

— И чего в ней такого? — сказал он все так же сварливо. — Дешевка же!

— Так что, — спросил Скопин, накрывая ладонью шкатулку, — все понял?

— Все, — проворчал старик.

— А раз понял, так и иди спать. Завтра рано придем.

Ионыч встал, застегнул свое темно-зеленое пальто с меховым воротником и напялил на голову шляпу, похожую на усеченный конус.

— Вот связался на свою душу! — сказал он. — В лавке ночевать буду, чтобы не проспать. Стучите громче.

Когда старик ушел, Архипов пересел к столу.

— Покажите, — попросил он.

Скопин пододвинул к нему шкатулку. Захар Борисович взял ее, рассмотрел со всех сторон и открыл крышку. Внутри не было ничего, кроме темно-красной бархатной обивки.

— И как открыть второе дно? — спросил Архипов.

— Вы поближе к свету поднесите. Там торчит краешек ленточки — надо за нее потянуть, — пояснил Скопин. — Только сразу предупреждаю, шкатулка с секретом. Потянете ленточку — выскочит иголка и уколет вас.

— Иголка? — удивился Архипов. — Отравленная?

— Даже если там и был яд, то давно испарился. Я вот все думаю, а частный пристав Штырин пытался ее открыть? Может, у него от испуга сердце и не выдержало, а?

— Вряд ли, — ответил Архипов, пытаясь кончиками пальцев поддеть ленточку, — слишком экзотическая версия.

Наконец ему удалось подцепить ленточку. Он потянул ее вверх, и тут же иголка вонзилась в палец Захара Борисовича.

— Вот черт! — вскрикнул он. — Вроде как и ждал, а все равно неожиданно!

Он пососал палец, а потом снова попытался открыть дно, продолжая тянуть ленточку.

— Что-то я не пойму, — наконец сказал Архипов. — Не идет! Там точно есть второе дно?

— Есть, есть, — кивнул Скопин.

— Вы уже открывали?

— Я — нет. Не догадался как. А Мирон — смог. Мирон! — крикнул Скопин в сторону кухни.

Казак появился, вытирая руки полотенцем.

— Покажи Захару Борисовичу, как ты расправился с этой загадкой.

Мирон подошел, взял из рук Архипова шкатулку, перевернул ее вверх дном и просто сдвинул донышко большим пальцем в сторону.

— Вот так! — сказал Скопин. — Хитрая штучка! Вроде как ленточка есть, а значит, надо за нее тянуть. Но ленточка — просто обман. Просто механизм для иголки. Просто открывать надо не сверху, а снизу.

Мирон перевернул шкатулку, и из нее выпал лист бумаги, сложенный в несколько раз.

— Это не бриллианты, — сказал Архипов.

— Это причина, — ответил Скопин, — из-за которой Сбежин охотился за коробочкой. Не щадя никого.