Джеймс Эллрой - Город греха

Встреча в верхах в полном разгаре. Во главе стола, заставленного холодной закуской, бутылками пива и виски, стоят Микки Коэн с Джеком Драгной и дружески хлопают друг друга по плечу. Дэви Голдман, Мо Ягелка и Дадли Смит наседают на виски с содовой. Возле зашторенного большого окна на улицу стоит цепочка амбалов Драгны. Джонни Стомпанато нигде не видно: он, скорее всего, на пути в Педро, надеется, что толстяк сегодня будет еще жив. Главное действо вершится у стены слева: два типа мексиканской наружности пересчитывают чемодан денег, тогда как возле другого чемодана человек Коэна и человек Драгны пробуют из прочных пакетов бело-коричневый порошок. Их улыбки говорят о том, что товар добротный.

Отдернув занавеску, Базз входит в зал. Чтобы привлечь внимание, передергивает затвор обреза и досылает заряд в патронник. Лязг ружейного железа заставил все головы повернуться, а бокалы и тарелки — вывалиться из рук. Дадли Смит улыбается, Джек Драгна уставился в дуло ствола. Возле мексов стоит человек, похожий на полицейского. Двадцать против одного, что с оружием здесь только двое — этот коп и Дадли: он слишком умен, чтобы испытывать судьбу. Микки Коэн смотрит обиженно:

— Видит бог, Микс, я сделаю тебе больнее, чем тому парню за Хуки Ротмана.

У Базза перед глазами все плывет: мексиканцы выглядят испуганными; стукни кто в окно, наруж-няя охрана — тут как тут. Базз подходит поближе и наводит обрез. Теперь нажми он на спусковой крючок — от Джека и Микки мокрого места не останется:

— Деньги и порошок — в большой саквояж. Быстро и тихо.

— Дэви, он выстрелит, — сказал Микки. — Сделай, как он говорит.

Дэви Голдман медленно идет к мексиканцам и что-то говорит им по-испански. Углом глаза Базз видит, как пакеты с порошком и пачки купюр сгружаются в большой коричневый саквояж на молнии, с красной окантовкой и рельефным портретом Микки Коэна на лицевой стороне. Микки проговорил:

— Если пришлешь мне Одри, я и волоска на ее голове не трону. И не буду убивать тебя медленно. Если найду тебя с ней, этого не обещаю.

Лопнула миллионная сделка, а все, о чем Микки Коэн способен думать, — женщина!

— Нет, — спокойно отвечает Базз.

Молния застегнута, медленно подходит Голдман. Базз протягивает левую руку. Микки трясется, как наркоман в ломке. Баззу интересно, что он скажет еще.

— Я тебя прошу, — говорит Коэн.

Саквояж у него. Базз чувствует его тяжесть, руку тянет вниз. Дадли Смит подмигивает. Базз говорит:

— Я вернусь за тобой, сынок. Диас и Хартшорн. Дадли смеется:

— Тебе до этого не дожить! Базз пятится за занавеску:

— Через заднюю дверь не выходить. Заминирована.

— Я тебя прошу, — повторяет Микки Коэн. — Тебе с ней не уйти. Я ее пальцем не трону.

Базз исчезает.

Джонни Стомпанато дожидался его в мотеле, лежа на кровати и слушая по радио оперу. Базз поставил саквояж на пол, расстегнул молнию и вынул десять банковских пачек по сто тысяч долларов. У Джонни отвисла челюсть, сигарета выпала изо рта и прожгла на груди рубашку. Он загасил окурок подушкой.

— Ну ты даешь!

Базз швырнул деньги на кровать:

— Пятьдесят тебе, пятьдесят миссис Селесте Консидайн, СаутТрамерси, 641. Отвезешь ей и скажешь, что это парню на образование.

Стомпанато сгреб деньги в аккуратную стопку и радостно смотрел на нее:

— А что, как заберу себе все?

— Тебе слишком нравится мой стиль, чтобы так внаглую меня наколоть.

Базз поехал в Вентуру, остановился перед домом помощника шерифа Дэйва Клекнера и позвонил. Открыла ему Одри. На ней была старая рубашка Микки и джинсы — как в тот раз, когда он впервые ее поцеловал. Она посмотрела на его саквояж с красной отделкой и спросила:

— Надолго приехал?

— Посмотрим. У тебя усталый вид.

— Я не спала ночь. Думала.

Базз обхватил руками ее лицо, пригладил взъерошенную прядку:

— Дэйв дома?

— Он сегодня дежурит и вернется поздно. Мне кажется, он влюбился в меня.

— В тебя все влюбляются.

— Почему?

— Ты всех заставляешь бояться одиночества.

— И тебя тоже?

— Меня в особенности.

Одри бросилась ему на шею. Базз выпустил из рук саквояж и пнул его. Поднял свою львицу на руки и понес в спальню. Там потянулся к выключателю, но Одри удержала его руку:

— Не надо. Хочу видеть тебя.

Базз разделся и сел на край постели. Одри медленно сняла с себя одежду и села ему на колени. Они стали целоваться и целовались в десять рдл дольше обычного и проделали все, что обычно вместе проделывали. Базз быстро вошел в нее, но потом двигался медленно-медленно; она же толкала его бедрами сильнее, чем в первый раз. Ему не хотелось кончать, но он не мог сдержаться, и, когда кончал, Одри просто обезумела. И как в первый раз, они скинули простыни и держались друг за друга, обливаясь потом. Базз вспомнил, как тогда, в первый раз, он переводя дух, одним пальцем обхватил запястье Одри, чтобы продолжать чувствовать ее. Он и сейчас поступил так же, а Одри схватила его руку своими, будто не понимая, зачем он так делает.