Александра Маринина - Стечение обстоятельств

Это было последней каплей. Галл сломался.

— Знаешь, чего я больше всего боялся? — говорил Насте на другой день Гордеев. — Я боялся, что ты ошиблась с кличкой и у Филатовой был вообще не Галл. Тогда вся комбинация пошла бы псу под хвост. У нас ничего не вышло бы. Мне не удалось бы опорочить убийцу в глазах его хозяев, а на это и был расчет. Ну признайся, Анастасия, пальцем в небо попала?

— Почти, — улыбнулась Настя. — Его любовь к истории подвела. Вот, смотрите.

Она положила перед начальником фотографию, на которой была запечатлена полка с книгами и безделушками.

— Мне с самого начала эта фотография не нравилась, только я никак не могла сообразить, что в ней не так. Все смотрела на нее, думала, но так и не придумала. А когда вы меня кличками озадачили, в голове какой-то механизм сработал. Эти стеклянные фигурки — символы годов по восточному календарю. Тигр, обезьяна, петух, овца и так далее. Я в доме у Филатовой не была, но Зубов сделал много снимков, и по ним хорошо видно, что все вещи и книги у них расставлены в идеальном порядке. Особенно это заметно по собраниям сочинений. А в расположении фигурок есть некоторая… ну, неправильность, что ли. Вроде они все расставлены как раз в том порядке, в каком идут по календарю. Все, кроме вот этих двух: змеи и барана. Они стоят рядом и чуть-чуть под углом друг к другу, хотя по календарю идут не подряд. У галльских племен было языческое божество: змея с головой барана. Убийца провел в квартире много времени, видно, заскучал и нашел себе развлечение, решил посмотреть, как выглядит змея, если ей приставить баранью голову. А порядку фигурок он значения не придал, поэтому и не поставил их на место. А может, забыл или его что-то отвлекло.

— Однако, — покачал головой Виктор Алексеевич. — И на таком пустом месте ты сделала вывод? Хорошо, что я об этом только сейчас узнал. Когда ты звонила, у тебя голос был такой уверенный, что я не сомневался: основания для вывода у тебя достаточно крепкие.

— Но вывод-то оказался правильным, — возразила Настя.

— Посмотрим, — усмехнулся Гордеев. — Спросим у Галла, что он по этому поводу думает.

Всю вторую половину дня полковник опять допрашивал задержанного. Когда его увели, Виктор Алексеевич заглянул к Каменской в кабинет.

— Ну, Анастасия, с меня бутылка. Но я-то какой молодец, я-то умница какая! — сказал он, сияя всем своим круглым лицом. — Как это я в тебе, сопливой девчонке, в свое время разглядел гениального сыщика!

— Что случилось?

Настя уже «въезжала» в другое дело и поэтому не могла взять в толк, о чем это говорит ее начальник.

— Я, Анастасия, мужик простой и без затей. Взял да и спросил у Галла про фигурки и языческого бога.

— И что Галл?

— Представь себе, подтвердил. Ты оказалась права. Хотя мне и сейчас с трудом в это верится. Между прочим, Лесников не объявлялся? — круто свернул в сторону Гордеев. — В последние дни я дело Шумилина совсем из виду выпустил.

— Там все в порядке, Виктор Алексеевич. Ковалев не только сам умыл руки, но и Виноградова придерживает. Так что Ольшанский с Лесниковым работают вовсю.

— Ну, слава богу, — вздохнул Гордеев.

Миша Доценко и Юра Коротков с головой ушли в писанину, составляя отчет об операции. Мише не давал покоя один вопрос, и он наконец решился его задать:

— Юра, а что было бы, если бы Галл согласился на Настино предложение?

— На какое предложение? — поднял голову Юра.

— Ну, переспать с ней, чтобы доказать, что он не из милиции. Неужели ей пришлось бы… — Миша не договорил. Все-таки он был еще очень молод, старший лейтенант Доценко.

— Знаешь, в нашей работе часто бывают радости. Но чтобы до них добраться, порой приходится сначала вываляться в грязи, — уклончиво ответил Коротков.

Он с нежностью подумал о Люде Семеновой. До десятого июля оставалось четыре дня.