Кен МАКЛЕОД - СТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ

Всякий раз, когда ты говоришь, что нас сюда привело провидение, - заметил Касим, - я слышу совсем другое: «не повезло», «мы тут ни при чем».

Преподобный Дональд Макинтайр, доктор философии, магистр искусств и педагог, отставил банку с пивом и кивнул.

- Иногда что-то в этом роде действительно чувствуется, - признал он. - Конечно, тебе легко говорить…

- Всем легко! - фыркнул Касим. - Даже у мусульманина здесь возникло бы меньше трудностей, не говоря уже о буд-

дисте или индуисте. - Ну да, - согласился Дональд. - Но что действительно удручает, так это миллионы христиан, которые считают все происходящее вполне естественным. Приверженцы англиканства. Свободомыслящие. Католики. Даже, насколько мне известно, мормоны. И мои собратья в… э-э… более скромных конфессиях вполне способны привести с дюжину вполне логичных объяснений, особенно перед завтраком, причем все до единого еретические, знай они только об этом… чего, на самом деле они не знают, благослови Господь их маленькие ограниченные умишки, поэтому все их промахи прощены с учетом их поразительного невежества. Следовательно, именно мне выпало бороться с ними. Вот я и считаю, что все случившееся со мной - перст провидения.

- Но я так и не понял, чем ты отличаешься от остальных христиан. Дональд тяжело вздохнул.

- Вопрос сложный. Скажем так: вот тебя, например, воспитывали в неверии к высшим силам, но ты, думаю, имеешь достаточно определенное мнение о боге, в которого не веришь. Я прав?

- Разумеется. Аллах всегда был… - Касим пожал плечами, - частью общего фона. Чем-то неопределенным.

- Совершенно верно. И что ты ощутил, впервые узнав, что христиане верят в Сына Божьего?

- О, это давняя история, - протянул Касим. - Мне было лет во-семь-девять. Учился в школе Киркука. Один из одноклассников рассказал мне, когда… извини за подробности, во время драки. Детали я опускаю. Достаточно сказать, что я был крайне шокирован. Открытие показалось мне нелепым и оскорбительным. Как я потом смеялся над собой!

- И мне впору посмеяться над собой, - заметил Дональд. - Но я испытываю то же, что испытывал тогда ты… Выслушав предположение, что Сын не был единственным, что Он принимал другие формы и так далее. Язык не поворачивается произносить подобные вещи. Буквально в дрожь бросает. И я не могу смириться с тем, что Он имеет власть и смысл исключительно на Земле. Как же быть с разумными существами, которые не являются людьми и одновременно вполне могут быть грешниками?

- Возможно, они оставлены за бортом, - предположил Касим. - Как и большинство людей, если я хорошо понял твои доктрины.

Дональд мучительно поморщился.

- Там говорится вовсе не это, и в любом случае подобный вопрос решать не мне. Я сбит с толку.

Откинувшись на спинку стула, он мрачно уставился сначала на пустую банку, потом в веселые сочувствующие глаза приятеля-зубоскала, которому, как оказалось, он мог открыть куда больше, чем верующим на станции.

Касим встал.

- Ну, что еще можно сказать? Слава богу, я атеист. Он часто повторял эту фразу.

- Бог и Буш, - саркастически бросил Дональд, тоже не впервые. Взваливать на покойного экс-президента многолетнюю череду непредсказуемых событий, в результате чего Иран оказался в Европейском Сообществе, а Ирак - частью Китая, возможно, было бы несправедливо, но все же лучше во всем винить Буша, чем Господа.

- Бог и Буш. Что будешь пить, Дональд?

- Дай-ка баночку экспортного.

- Это широкое понятие. Выражайся точнее. Здесь все экспортное.

- Включая нас, - согласился Дональд, обретавшийся на станции триста семнадцать дней. - В таком случае, «Теннент». И капельку виски, если не возражаешь. Какое найдется.

Пока Касим проталкивался сквозь толпу к стойке бара, Дональд сообразил, что друг, полковник-курд, как и он сам, даже здесь выполняет свою работу. О выходных и речи быть не может. Капеллан и офицер разведки могут расслабляться, переодевшись в одинаковые оливковые футболки и легкие штаны, но от привычки и бдительности не так легко отказаться. Полковник-курд до сих пор называл свою службу «мухабарат» [1].

Вернулся Касим с зельем кратковременного исцеления и одновременно пролонгированного отравляющего действия. И с тем, что могло бы стать более надежным средством для поднятия настроения: жалобами на собственные проблемы. Проблемы, которые, как понял Дональд, выслушав приятеля, все больше и больше напоминали его собственные.