Николай Свечин - Банда Кольки-куна

Таубе, бледный и потерянный, нехотя ответил:

— Прямых сведений, конечно, нет. Мы получаем кое-что от французов. Посольство Франции в Японии выступает посредником в общении двух держав, в том числе по вопросу пленных. В России, как ты знаешь, этим занимается Центральное справочное бюро профессора Мартенса. Известно, что сейчас японцы удерживают около семидесяти тысяч наших. Из них самый большой приход был после падения Порт-Артура — тогда сдалось сорок четыре тысячи человек. Еще двадцать одна тысяча попалась под Мукденом. Вот считай…

— Офицеров среди них много?

— Больше тысячи. Да что офицеры! Сдались десять генералов! А теперь еще и два адмирала в придачу [26] По данным Центрального справочного бюро о военнопленных, в японском плену на сентябрь 1905 года находились 1445 офицеров (в том числе 475 артурцев и 414 моряков) и 70995 нижних чинов. .

— Где и как содержатся наши пленные?

— В специальных лагерях. Есть лагерь Нарасино в окрестностях Токио, есть Мацуяма на острове Сикоку. Сейчас через Красный Крест удалось наладить связь с несчастными. Они получают письма, посылки и небольшое содержание. Нижние чины, к примеру, по пол-иены в месяц — это неплохие для тех условий деньги. Могут что-то купить, приодеться. В лагерях евреи наладили торговлю…

— Евреи из пленных? — поразился Лыков.

— Из кого же еще? Конечно. Нация предприимчивая, они и там не растерялись. Солдатики что-то производят кустарным способом, продают местному населению. В лагерях есть лавки, работает рынок. В Нарасино люди сами построили православный храм, костел, синагогу, мечеть и протестантский моленный дом. Живут как-то… По доходящим до нас сведениям, начальство старается избегать жестокостей. Японцы хотят выглядеть перед мировыми державами ровней и потому зверств, как это было, например, с пленными китайцами, не допускают. Но тем не менее в том же Нарасино отмечено два бунта, и при их усмирении некоторые пленные пострадали.

— Ты встречался с капитаном Шихлинским?

— Да, сегодня, — подтвердил Таубе. — Взял у него, как у начальника эшелона, копию списков. Заодно предупредил, чтобы забыл на веки вечные того немца из Цинтау, который вручил ему конверт.

— Правда хороший человек Али Ага? — воскликнул коллежский советник.

Барон скупо улыбнулся и согласился:

— Хороший. Побольше бы таких, и японцы бегали бы от нас, а не мы от них. Капитаны-то у нас лучшие в мире. И полковники есть приличные. Вот с генералами беда…

Лыков насупился. Таубе сам генерал, а говорит такое. Но ведь он участвовал в боях, видел все своими глазами. Алексей Николаевич несколько раз пытался расспросить друга, как там было, в Маньчжурии. Но тот отвечал неохотно и в конце концов попросил отложить любопытство. Сказал: вот пройдет время, я успокоюсь и тогда поговорим. А пока болит, не лезь.

— Ты смотрел списки Шихлинского? — вернулся к главной теме сыщик. — Заметил особенность?

Виктор Рейнгольдович кивнул:

— Конечно. Японцы отпустили из плена лишь артурцев. Понятно, почему: только они освобождены указом государя от дальнейшего прохождения службы. Генеральному штабу противника надо, чтобы его агенты вернулись в губернии и осели там. А потом начали подрывную работу.

— Мы в Департаменте полиции сделали такой же вывод. Я нашел нескольких нижних чинов Пятого Восточно-Сибирского стрелкового полка. Они попали в плен не в Порт-Артуре, а раньше. Когда обороняли какой-то… — Лыков справился по бумажке, — Цзиньжоуский перешеек. Мы с Азвестопуло пока расспрашиваем их подробно о поляках: как те держались в плену, не отлучались ли надолго из лагеря. Но солдаты раз за разом возвращаются к тому сражению. Очень они обижены на командование, а за что — не пойму. Расскажи, что там было?

Генерал задумался.

— Я детально не занимался Цзиньжоу, знаю лишь в общих чертах.

— Валяй в общих. Иначе мне трудно беседовать с солдатиками.

— Наши укрепили там позицию, — начал Таубе. — Дальний оборонительный рубеж на пути к Порт-Артуру. Узкий перешеек, шириной чуть больше десяти верст. Были все основания для того, чтобы задержать на нем японцев надолго. Но получилось всего на один день.

— Почему?

— Плохое командование, почему же еще, — проворчал барон.

— Виктор, мне нужны подробности.

Таубе вздохнул и нехотя продолжил:

— В первую линию окопов поместили тот самый полк, о котором ты говоришь. Пятый Восточно-Сибирский, под командой полковника Третьякова. Остальные силы Четвертой Восточно-Сибирской стрелковой дивизии ее начальник генерал-майор Фок отвел далеко назад. К окраинам города Цзиньжоу. И сутки наблюдал оттуда, как японцы стирают одинокий полк в муку. Бой произошел тринадцатого мая прошлого года.