Алексей Макеев - Крайние меры

– Сначала я было решил, что Егоров – циничный мерзавец, обманутый еще большим мерзавцем, – задумчиво сказал Гуров. – Но все оказалось не так просто. Валерий тогда жутко запутался, друзья. У него изменился характер: Егоров стал нервным, психически неустойчивым, склонным к истеричности. Зададимся вопросом – мог ли Валерий стать орудием в чьих-то руках? Вне всякого сомнения. Такими людьми, доведенными до отчаяния, со сломанной волей, легко могут манипулировать более сильные личности. В нашем случае – Хруцкий, который начал использовать Егорова для своих целей около полутора лет назад. А потом у Валерия проснулась совесть. Он бросил в лицо Хруцкому обвинение в связи того с молодежной садомазохистской, сатанистской группой, в том, что Хруцкий использует их. Не явно бросил, но показал, что знает, вернее, догадывается об этом. И поплатился… Что до раскрытия этого убийства, то нам чужого не надо. Пусть вся слава и прочие переходящие шоколадки достаются майору Косицкому. Отличный мужик, кстати, и здорово нам помог.

– Что ж, лихо вы со Стасом это дело раскрутили. Но методы… Ваши методы, друзья, заставляют задуматься, – чуть поморщился в конце фразы Орлов.

– А хочешь, Петр, я признаюсь тебе в еще одном страшном нарушении? – хитро улыбнувшись, спросил Крячко. – Когда я выпустил Белоеда из подвала, он слезно умолял меня только об одном: чтобы я дал ему возможность лично въехать в морду бывшему однокурснику!

– И ты?.. – В глазах Орлова сверкнули озорные искорки.

– Я дал ему такую возможность! – рассмеялся Станислав. – Полковник Гуров не стал возражать. А рука у строителя тяжелая!