Анатолий Степанов - Чума на ваши домы. Уснувший пассажир. В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего. Деревянный самовар (пьянки шестьдесят девятого года)

Ровно через семь минут они сели в таксомотор Петрякова. Когда тронулись, Смирнов со знанием дела поинтересовался:

— В основном денежных пиджаков с Севера пасете, Петряков?

— Ну уж вы и скажете! — полувозразил шофер.

— Ладно. Ты мне пока не интересен. Крути, Гаврила.

Гаврила крутил, а они, втроем сидя на заднем сиденье, тихо говорили о том, что надо было знать Лиде. Она, как приложила ладони к щекам в начала рассказа, так и сидела до его конца. Милиционер-то, милиционер, но — женщина. Впечатлительная. Помолчали. Смирнов спросил:

— Куда едем?

— Ко мне, — безапелляционно заявил Казарян, — Зойка с завтраком ждет.

— Она же не знает, что ты именно утром прилетишь, — удивился Смирнов.

— Армянская жена к приезду мужа за сутки готова к встрече.

Действительно, в обширной профессорской столовой был приготовлен роскошный завтрак. Перецеловавшись с Зоей, уселись за стол. Мужики не опохмелялись, хотя было чем, от обильной пищи отяжелели, даже чай пили без должного наслаждения. Смирнов все поглядывал на часы. Ровно в девять не выдержал:

— Роман, пора звонить.

— Иди к параллельной трубке в коридоре, — распорядился Казарян, а сам направился в доставшийся в наследство от отца-профессора монументальный кабинет.

Гудки, гудки, гудки, гудки, гудки… На шестом сняли трубку.

— Да, — произнес тихий женский голос.

— Здравствуй, Света, это Роман. Владислав дома?

— Он умер, — сказала Светлана и положила трубку.

Роман выскочил в коридор. У телефонного столика в кресле сидел Смирнов, уронив трубку на колени, и тупо смотрел перед собой, ничего не видя.

— Саня, — позвал Казарян.

Не меняя позы, Смирнов бормотал:

— Сукин сын, сукин сын, сукин сын.

— Кто? — спросила подоспевшая Лида. Смирнов вскочил с кресла и зашагал по коридору туда и обратно, туда и обратно, туда и обратно. Клиент дурдома. Лида, наконец, решилась спросить о главном, даже не спросить, а догадаться: — Что-то с Фурсовым случилось?

— Умер, — одним словом ответил Казарян.

— Что значит — умер? — вдруг завелась Лидия. — От старости умер, отравился грибами, инфаркт, инсульт, с крыши упал, бандиты убили?

— Она сказала одно слово «умер», — дал объяснение неопределенности своего ответа Казарян.

К нему вдруг подскочил Смирнов, схватил за грудки и затряс, полусвязно выкрикивая:

— Этот мерзавец сидел в служебном кабинете и ждал нашего конверта до упора. Дождался, крайкомовская блядь, и только глянул — ему больше не надо — сразу же звонок первому. А тот по вертушке — драгоценному нашему Дмитрию Федоровичу. Вот и все, Рома, — Смирнов кинул Казаряна в кресло, чтобы отдышаться, увидел жену и растерянно пожаловался: — Что же это такое, Лидок? Меня, как котенка, за шкирку и носом в свое говно: запоминай, запоминай на будущее и уж чтобы и мысли такой не было — нам гадить!

— Ты все про себя, — холодно оборвала его Лидия. — Давай о деле. Что произошло?

— Они заставили его покончить с собой? — вопросом предположил Казарян.

— Скорее всего, — Смирнов вдруг ослаб, сел в кресло, которое освободил Роман, растер ладонями набрякшее вдруг лицо и повторил: — Скорее всего.

В коридор вошла и Зоя, посмотрела на них и предложила:

— Чайку, ребята?

— Водки! — заорал Смирнов.

— Водки не будет, — твердо решила Лидия.

— Это почему же? — с грубым вызовом спросил Смирнов.

— Нам предстоит визит в одно место. Не хотела вас сразу огорчать, да и гон твой, Смирнов, прерывать, но гон кончен, и некого гнать, поэтому получайте: мы с Варварой уговорили Алика лечиться. Он сейчас находится в палате для алкоголиков в институте Сербского.

— Лучше места не нашли, — перебил ее Смирнов.

— Не нашли. Это, действительно, лучшее отделение в Москве по лечению алкоголизма.

— К чему такая спешка? — выразил неудовольствие Казарян. — Я уверен, что он сам выбрался бы.

— Он и выбирался, — сказала Лидия. — Две недели не пил и две недели не спал. Как потом оказалось, полное истощение нервной системы.

— Давно он там? — поинтересовался Смирнов.

— Уже двенадцать дней. Курс витаминных уколов закончен, завтра ему вшивают эспираль и, если все будет как надо, через неделю выпишут.

— Поехали, — приказал Смирнов.

— А как же чай? — спросила Зоя.

Не поехали, пошли пешком. Институт судебной медицины имени Сербского был рядом. Полуинститут, полутюрьма. Пропуска были заказаны предусмотрительной Лидией, и они беспрепятственно миновали три кордона.