Анатолий Степанов - Чума на ваши домы. Уснувший пассажир. В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего. Деревянный самовар (пьянки шестьдесят девятого года)

Мы грустно щипали травку, одну травку. Но ведь есть что-то еще! Было. Есть. Регулярно появлялся бело-рыжий громадный козел и для порядка употреблял нас всех. Для порядка в наших рядах и для своего собственного удовольствия.

Начальствующие, не совсем понимая опасность, почувствовали ее и недовольно зашелестели. Храбрый Поземкин крикнул:

— Прекратите ваши пошлости!

— Сейчас, — заверил его Олег. — Владимир Владимирович, Володя, взял и отвязался от столба. Его не одурманила зеленая, сладкая вкусная травка. Последуем за ним, друзья! Давайте отвяжемся от столба.

Жанна и Матильда подхватили Олега под руки и повели с кладбища. Прикрывая Тилли, арьергардом следовала Эдита Робертовна.

— Безобразие, — сказал председатель.

— Запойный алкоголик, — объяснил случившееся Поземкин.

— Он сказал то, что хотел сказать, — злобно оборвал их Казарян. — И что подумал о случившемся.

— Но какая-то странная иносказательная форма… И козел почему-то… — растерянно сказал председатель: одновременно соображал, как будет докладывать первому.

— Александр Иванович, вы крайне необходимы, — полушепотом, пользуясь временным своим неучастием в общем диалоге, сообщил Смирнову Поземкин.

— Сейчас я Казаряну пару слов скажу — и в вашем распоряжении.

Смирнов взял Казаряна под руку и повел к выходу с кладбища. Вслед за Тороповым и дамской тройкой. У оставшихся еще было дело: ждать, когда закопают прокурора. Уже ударами по сердцу стучал молоток, заколачивая гроб.

— Я без твоего разрешения Борьку Марченко в крайцентр отправил по кое-каким своим мелким делам, — признался Смирнов, когда они вышли за ограду.

— Ты спятил! — заорал Казарян.

— Не кричи. Кладбище, — устыдил его Смирнов.

— Ты спятил! — уже прошипел Казарян. — Операторская группа с утра снимает пейзажи на всякий случай, а на режим я наметил их сцену с Олегом.

— Олег надерется на поминках до окаменения, — уверенно предсказал Смирнов. — А Борька к вечеру здесь будет. Отменяй режим, Рома, и на поминки. Только не пей, прошу. Я думаю, сегодня и ты мне понадобишься.

— Опять он командир! — взмахнул руками темпераментный кинорежиссер.

— Только не пей, — еще раз напомнил Смирнов и направился на встречу Чекунову и Поземкину, которые под шумок тоже смылись с кладбища.

— А где козел? — огорченно вопросил Чекунов. Теленок был, жевал траву, а козла действительно не было. Видимо, утолил свою неуемную страсть.

— Да подожди ты с козлом! — раздраженно отчитал Чекунова Поземкин. — Александр Иванович, вы сейчас, прямо сейчас можете с нами поехать?

— Форму сниму и готов. Случилось что-то серьезное?

— Ратничкина нашли, — выложил козырь Поземкин.

— Кто нашел?

— Вон, Витя. Он сказал, будто вы считаете, что если где и есть тайная берлога у Ратничкина, так, значит, выкопана в высоком берегу. В четыре утра у одного нашего охотника знаменитую собаку раздобыл и с шести от Жоркиного хутора стал на лодке спускаться. Ну, в одном месте собачка голос и подала.

— Значит, ночь не спал, — сказал Смирнов, глядя на Чекунова. — Значит, очень хотелось поймать преступника самому.

— Простите меня, Александр Иванович. Очень уж хотелось, — признался Чекунов.

…В схроне работали медик и фотограф. Знал эти тайные убежища Смирнов, в Закарпатье видел: пещера в обрыве с замаскированным выходом на воду и с запасным — уже в лес — где-нибудь под пеньком, под поваленным деревом. Кому понадобился партизанский схрон в Нахтинском районе?

Ратничкин лежал на спине, раскинув руки, а ноги были чуть приподняты маленькой скамейкой, на которой он, видимо, сидел перед выстрелом. Пуля вошла ему в правый глаз и вышла у левого уха. Поэтому и голову почти не разворотило: мало на пути пули было твердых тканей.

Фотограф еще раз щелкнул с вспышкой и прекратил съемку. Отряхнувшись от своих электрических молний, увидел, наконец, вновь прибывших. Похвастался:

— Я пулю нашел, — и протянул Поземкину почти не деформированную пулю.

Смирнов взял ее из ладони Поземкина двумя пальцами, осмотрел, погоревал:

— Жену бы мою сейчас сюда.

— Зачем? — бестактно удивился Поземкин.

— Моя жена, полковник Болошева Лидия Сергеевна, — лучший баллистик в советской милиции.

Поземкина потрясло не то, что Болошева — лучший баллистик, а то, что жена старше по званию мужа.

— А вы — подполковник, — уже совсем некультурно констатировал он.

— Она еще и кандидат наук, — добавил Смирнов, продолжая разглядывать пулю. — Но данный случай простой, под силу подполковнику без степени. Пуля выпущена из «ТТ», Григорий Александрович.