Фридрих Незнанский - Волга впадает в Гудзон

Хорошо, если Мансуров окажется выдержанным господином, каким мы видим его на с голубых экранах. Но то, что в телевизоре — в первую очередь имидж данного человека. Имидж, сложившийся еще с той поры, когда он активнейшим образом участвовал практически во всех реформах девяностых, варясь в политическом котле, не шарахаясь ни от одной из им же организуемых заварушек. А что, если на деле Ренат Георгиевич вовсе не тот невозмутимый, как манекен, красавчик с умным взглядом и непредсказуемым ходом мышления, каким его сделали ушлые имиджмейкеры, а какой-нибудь псих припадочный? Ну а если добавить к этому очень скорую реакцию Володиного начальства на покушение, которое несомненно будет объявлено в ближайшей новостной программе.

Владимир Владимирович не выдержал и чертыхнулся вслух, что позволял себе делать, между прочим, крайне редко.

— …Нет, ты соображаешь, что несешь?! Это как — уехали? Они что же — из другого теста, что ли, состряпаны, что им… твою мать, закон не писан?! А ты куда смотрел? Никакого права уезжать они не имели!.. Привет, Володя…

Возмущенно размахивающего руками перед носом пунцового от смущения секьюрити местного разлива Игоря Калину, старшего опера окружного УВД, славящегося своим взрывным нравом, Владимир Дубинский увидел и услышал сразу же, едва переступил порог клуба.

— Привет, — кивнул он Калине, моментально сообразив, по какому поводу выступает опер на сей раз. Сам он, поняв, что общаться с ВИП-Мансуровым ему не придется, а если придется, то не прямо сейчас, почувствовал облегчение.

— Да нет, Володя, ты представляешь! — продолжал кипятиться Игорь. — Эти здешние перцы преспокойненько дали возможность жертве удалиться с места действия… А еще, говоришь, бывший мент!

Последнее относилось уже к провинившемуся представителю местной охраны, как выяснилось немного позднее — ее начальнику. Фамилия бывшего майора была Павленко.

Дав Калине еще несколько секунд на то, чтобы выпустить пар, Дубинский движением руки остановил темпераментного опера и повернулся к его абсолютно скисшему собеседнику:

— Здравствуйте, во-первых, — улыбнулся он. — Старший следователь Мосгорпрокуратуры Дубинский Владимир Владимирович… Где мы с вами можем спокойно побеседовать?

— Здравствуйте. — Начальник охраны поднял на него глаза, в которых мелькнула робкая надежда на лучшее. — Я Павленко, Сергей Ильич, майор в отставке, возглавляю здешнюю команду секьюрити. Можно пройти в мой кабинет, в комнате охраны у нас задержанный.

Дубинский уже знал, что неудачливого киллера схватили прямо на месте преступления — не без помощи мансуровских телохранителей, что в качестве улики имеется орудие покушения — нож. Он очень надеялся на то, что «незахватанный».

Кабинет Павленко, как выяснилось, располагался под лестничным пролетом: незаметная дверца вела в довольно просторную и уютную комнату с мягким, недорогим ковром на полу, неброским длинным диваном, встроенным в стену сейфом, столом и двумя стульями. Главное — никаких тебе дурацких зеркал!

— Игорь, — Дубинский задержался на пороге, повернувшись через плечо к Калине, — опросишь, как обычно, свидетелей, после чего задержанного берите под мышки и увозите. Сегодня я с ним общаться не буду. Да скажи фотографу, чтобы все положенные ракурсы отснимал в трех вариантах, а не как в прошлый раз. Ну ты все знаешь!

— Ладно, сам с этим отморозком поговорю. — Игорь вдруг хитро улыбнулся и подмигнул Владимиру Владимировичу: — Надеешься, кому-нибудь другому дельце достанется? И не мечтай! Ставлю сто баксов — тебе же и навесят!

— Типун тебе сам знаешь куда, — буркнул Дубинский. — Что у нас, следователей, что ли, мало? По-моему, вполне хватает…

— Так как насчет ста баксов?

— Пошел ты знаешь куда!

Дубинский захлопнул дверь, едва не прищемив Калине нос. Тот раскусил его совершенно точно: не всякое дело из тех, на которые приходится выезжать во время дежурства, с неизбежностью попадает затем к выезжавшему. Так что надежда отбояриться от этого, как ни верти, покушения теоретически существовала…

— Чаю или кофе хотите? — робко поинтересовался Павленко.

— А покрепче у вас ничего не найдется? — Володя усмехнулся и, немного поколебавшись, присел к столу. — Ладно, шучу я… Давай-ка изложи для начала коротко, что тут стряслось…

Спустя минут пять, отметив, насколько и впрямь кратким и четким может быть бывший майор, если на него не орать дурным голосом, Дубинский уже был в курсе произошедшего. Павленко, завершив рассказ, открыл один из ящиков письменного стола и извлек пластиковый пакет, который со скромным видом выложил перед Владимиром: