Фридрих Незнанский - Заложник

— Но ведь теперь-то проблема наконец закрыта! — встрял в размеренную и ровную речь Турецкого «биндюжник».

— Мнение глубоко ошибочное. Знаете, Семен Захарович, как сказал однажды один очень умный и уважаемый человек? — Турецкий назидательно направил в его сторону указательный палец и, покачивая им, как бы безотносительно и словно это был его ораторский прием, пояснил: — Было сказано: этот человек — ну, о том, в чей адрес говорилось, — совершил больше, чем преступление. Он совершил ошибку! Имейте это в виду.

— Однако, если мне не изменяет память, вы совсем недавно твердо обещали всем нам… — начал Ичигаев, но не закончил фразы.

— Она вам не изменяет. Я повторяю, что уже тогда мог бы назвать имя… Просто молодого человека, убившего девушку, не было, да и сейчас еще нет здесь, в поселке. И поэтому следственные действия в его отношении проводить физически невозможно. Хотя… А, пусть это решает тот, кто должен заниматься. В областную, говорите, передано? Ну, если к Маневичу, я не завидую вам, господа.

— Договориться можно с любым, — хмуро объявил Сема.

— Флаг вам в руки, Семен Захарович. Что ж, Игорек, вижу, в моем дальнейшем утешении ты, к счастью, больше не нуждаешься. А называть убийцу я не стану, поскольку его имя вам и без меня известно, господа. Не надо делать в этой связи озабоченных лиц. Я вам не помеха, продолжайте свои игры. А я поеду, до свиданья. Про старушку не забудь, Игорь. Да, кстати, можно тебя буквально на два слова?

Ему никто не ответил, и Александр Борисович при полном молчании покинул этот, ставший таким негостеприимным дом. На широкой террасе подождал минуту. Из дома все-таки вышли Игорь с Валерией.

В холле она сидела несколько в стороне от прочих и даже не смотрела в его сторону, не кивнула хотя бы на его приветствие, будто они были незнакомы.

— Да, Саш? — тусклым, словно потерянным, тоном спросил Игорь.

— Хотел дать тебе один дружеский совет на прощанье. Если не возражаешь. Да и кто его тебе теперь даст, кроме меня? Я про тот портрет Светкин… Ты почаще гляди на него. Спасет ведь… однажды. Ну, привет, не держи на меня зла. Лера, всего вам доброго.

Турецкий приподнял к плечу ладонь и слегка помахал. Пошел по ступеням, а потом мощенной плитами дорожкой к стоянке гостевых машин.

Валерия догнала его, когда он уже открыл дверцу и собирался сесть.

— Едешь? — задала ну совершенно дурацкий вопрос.

Александр кивнул, закуривая.

— Дай и мне.

Он протянул ей пачку, поднес огонек зажигалки.

— Это ведь Найк? — неожиданно спросила она.

— Похоже на то.

— Нет, я серьезно!

— А разве я шучу?

— И есть доказательства, ну?..

— Для меня — да, для кого-то другого — не знаю. Но участвовать в ваших играх, я сказал уже, отказываюсь категорически. Слушай, а я смотрю, волнуются все, кроме Игоря. Неужели ему самому не… ну, не интересно, что ли? Если грубо говорить…

— Ты не воспользуешься, надеюсь, некоторой моей слабостью в отношении тебя?

— О чем ты, дорогая моя?! — деланно возмутился Турецкий.

— И… презирать не будешь?

— Да за что же! Напротив, я всегда любуюсь тобой. Этакая… ледяная богиня! Но я-то ведь знаю и другое…

— Недавно был совет директоров… Или президентский совет, один черт! Меня это не колышет. Словом, их ассоциация заседала, бабки подбивала. Тебе наверняка неинтересно. Короче, в числе прочих вопросов решались и те, что связаны с пакетами акций. Я не знаю, как это у них называется, но, насколько мне сегодня стало известно, у Игоря теперь двадцать пять процентов акций ЭЛПБ, ну, которым владеет Арсен. А было пятнадцать. Тебе это о чем-нибудь говорит?

— О многом, дорогая. Если не обо всем. Как он расшифровывается-то? Экспортлеспромбанк?

— Да, теперь ты, надеюсь, понимаешь?

— Так ты ради этого и выскочила? А я подумал, что в самом деле захотела попрощаться со мной.

— А я вовсе не собираюсь с тобой прощаться, дорогой мой! Дудки! Даже и не мечтай! Не на ту напал! И если у тебя есть друг в этом доме, так это я, хорошо запомни.

— Значит, я все усложняю, — вздохнул Турецкий.

— А вот и не надо. Я тебе позвоню скоро, когда… ну, когда закончится наконец этот… траур. И они перестанут следить за тобой, милый. — Она вдруг всем телом тесно прижалась к нему, страстно вздрогнула и тут же отстранилась.

Ну да, не хватало еще, чтобы кто-нибудь запечатлел эту в высшей степени трогательную сцену расставания!

— До встречи, — улыбнулся Турецкий, вежливо целуя даме ручку.

А Валерия прямо на глазах начала снова превращаться в холодную и равнодушную богиню. Вот так-то, брат Турецкий!