Фридрих Незнанский - Незримая паутина

— Все чисто? — спросил Павел Семенович.

— Чище не бывает, — ответил Панкратов.

Соломин отложил мобильный и взглянул на Полину, лежавшую в постели в роскошном пеньюаре.

— Тебе его не жалко? Все-таки зверь был, а не мужчина!

— Где он сейчас? — поинтересовалась она.

— В настоящий момент впадает в Москву-реку, а оттуда, согласно школьной географии, в Оку и потом в Волгу.

— Меня пожалеть некому, почему я должна кого-то жалеть? — сказала она. — Ты собираешься сегодня ложиться?

Виктор Петрович еще раз рассеянно полистал дело об убийстве Смушкевича, потянулся, откинулся на спинку кресла. Проклятый вопрос: кому нужны смерти трех членов правления Коминвестбанка? Конкурентам? То есть Инвестбанку? Чушь собачья…

Он вспомнил бледное лицо перепуганного Гаевского, с которым разговаривал в его кабинете, и тут же представил его соблазнительную, как райская гурия, референтку по общим вопросам, точно специально старающуюся рассеять внимание следователя прокуратуры демонстрацией своих прелестей.

«Поймите, — убеждал Гаевский, — кто-то усиленно распространяет заблуждение, будто мы с Коминвестбанком — враги и непримиримые конкуренты! Да, так было, но, как только мы стали договариваться о партнерстве, кому-то это не понравилось! Ни им, ни нам в одиночку не осилить контрольный пакет „Редкозема“! Этого можно достичь, только сложив вместе наши капиталы. Покойный Артем, придя к этому же выводу, почти согласился с моим предложением. Хотя у нас и возникли вполне разрешаемые разногласия по доле участия. А у кого они не возникают?»

Пока не пришло сообщение о гибели Смушкевича, Жигулин склонялся к тому, что именно его прочат на место Абрамяна. В чем они, Абрамян и Смушкевич, расходились? Практически во всем, если проследить результаты голосования правления банка. Но ведь убили и Костырева, а он никогда не поддерживал Смушкевича.

Жигулин включил диктофон, стоящий перед ним на столе. Вот это место его разговора с главным бухгалтером Лидией Полуниной, давно работавшей в банке и близко знавшей всех троих, ныне покойных.

«Ж и г у л и н. Вот все говорят, Лидия Ивановна, будто удивлены поведением покойного Костырева…

П о л у н и н а. У всех просто крыша поехала! Я помню, как Петя Костырев ругался со Смушкевичем в его кабинете. Я вошла туда и говорю: что вы кричите, неудобно же, в приемной посетители, они замолчали, а сами так смотрят друг на друга… Убили бы, кажется! Я тогда ничего не поняла, а потом, когда речь зашла об этих торгах…

Ж и г у л и н. Каких торгах?

П о л у н и н а. Ну, вы слышали, наверно, о том, что „Алтайский редкозем“ выставлен на торги, которые все никак не начнутся из-за этих убийств… То одного у нас, то второго… Ужас какой-то! Так вот, Костырев голосовал за наше участие в этих торгах, вместе с покойным Артемом Андросовичем… И его голос, говорят, все решил.

Ж и г у л и н. Скажите, вы сами что об этом думаете? Способны эти трое на убийство конкурента? Я имею в виду заказать такое убийство?

П о л у н и н а. Боже упаси! С другой стороны, чужая душа потемки, правильно? И отвечать можно только за себя. Но вот об Артеме Абрамяне и Пете Костыреве скажу прямо: не верю… А вот про Смушкевича… Специалист он был, каких мало, все говорят. Настоящий профессионал, но…

Ж и г у л и н. Извините, что перебиваю, меня сейчас мало занимают его деловые качества.

П о л у н и н а. Ну, вы не хуже меня знаете: о мертвых — либо ничего, либо только хорошее, правильно?

Ж и г у л и н. Правильно, но только не для нас, следователей… Такая уж профессия. Мы только о мертвых и говорим… Впрочем, если не хотите — можете не отвечать.

П о л у н и н а. Хорошо. Отвечу. Но пусть это не войдет в протокол. Ладно?

Ж и г у л и н. Ну, хотя бы так…

П о л у н и н а. Тогда слушайте. Смушкевич был слишком большой трус, чтобы самому связываться с бандитами и кого-то заказывать. Понимаете? Одни с ними не связываются, поскольку порядочные люди. А другие, может, и рады бы, но боятся. Смушкевич относится ко вторым. Он ведь тоже думал о пользе для банка. Но по-своему».

Виктор Петрович выключил диктофон.

Пока ничего определенного. Все трое были убиты по-разному. Во всех случаях действовали киллеры высокого класса, причем разные и с разным почерком. Впрочем, нет, не совсем. Абрамян и Смушкевич получили пулю в лоб. А это говорит о схожести почерка. Хотя стреляли из разных пистолетов… И еще в деле фигурируют разные отпечатки пальцев, которые оставили преступники. Но с этим еще разбираться и разбираться… Виртуозная работа, если это определение можно применить к тому, чем занимаются киллеры.